- Мы познакомились полгода назад и полюбили друг друга, - Мегалькарвен печально-задумчиво водила прутиком по земле, - надеялись, что будем счастливы, однако… Мой народ не признал Лаурелинада, ибо он темный эльф. – Она горько усмехнулась: - И среди эльфов живут предрассудки! Они не захотели слушать о том, что он не похож на убийцу, что он спас меня и младшую бегунью, что любит меня! Они отказали нам, наложив на меня Заклятье Забвения, которое убьет меня, если я не вернусь до новой луны в Тир-Хадар, а Лаурелинада убьют, если он вступит под сень восточных лесов. По совету мы пошли в монастырь серафим, надеясь, что они благословят нас, но… - Она покачала головой и посмотрела прямо в потемневшие глаза Медлавари: - Они не захотели даже выслушать нас.
- Почему? – Шавари мельком взглянула на подругу, серафима была очень серьезной, глаза потемнели до темно-свинцового цвета, тень от арьяндаришей полумаской закрыла лицо.
- Тьма моего сердца не принимает Свет благословения, - мрачно процитировал Лаурелинад.
Они замолкли, глядя на алое пламя костра. Тягостную тишину прерывал лишь треск хвороста и тихий шорох ветра. Наконец серафима недоуменно покачала головой:
- Я не думала, что все так сложно… Почему они отказали?
- У них был выбор? – Шавари подбросила пару веток в костер.
- Конечно, - кивнула Медлавари. – У нас существует неписаный закон благословлять всех, кто попросит.
- Может, они переписали его?
- Нет, я думаю причина здесь в другом. Каждую серафиму обязывают прочитать трактаты одного древнего волшебника: «О существах Тьмы» и «О существах Света». В каждом приводится перечень тех, кто причислен к темной или светлой стороны бытия. Видимо, в монастыре решили, что упомянутые в первом трактате не достойны благословения. Глупо все это…
- И теперь мы обречены… - Мегалькарвен, пытаясь сдержать слезы, приникла к плечу Лаурелинада, утешающе обнявшего ее за плечи.
- Ну почему же? Я могу помочь вам.
Эльфы и демонесса уставились на серафиму: первые с изумленным недоверием, вторая с любопытством.
- Можешь?! Но ведь ты серафима! Как и те, что отказали нам!
- Ну и что? – Мегалькарвен слегка надменно выгнула бровь на эльфийку. – Это не значит, что я такая же!
- И я смогу принять благословение? – Лаурелинад недоверчиво прищурил глаза. Серафима насмешливо фыркнула:
- Если ты думаешь, что от моих слов тебя сожжет, испепелит на месте или еще какая пакость произойдет, то ты ошибаешься. Как и те серафимы, что остались в монастыре. Ты, как и любой другой на этой земле, можешь принять небесное благословение. Если захочешь, конечно.
- Но я же существо Тьмы!
- Ни Тьма, ни Свет не могут жить друг без друга, - вступила в разговор Шавари.
- Как это? – удивилась Мегалькарвен.
Подруги загадочно переглянулись и, улыбнувшись, в унисон произнесли:
- Лишь в полной Тьме можно увидеть Свет.
На глазах пораженных эльфов по поляне заструилась абсолютная, непроглядная, полная тьма из сложенных ковшиком ладоней демонессы. Пропал даже алый отблеск костра в зеленых глазах Шавари, грудь сдавило неимоверной тяжестью. И тут где-то в бесконечной дали появился неясный свет, он разрастался с каждой секундой, побеждая тьму, рассеивая ее, пока не затопил собой все пространство вокруг. Все исчезло в слепящем белом мареве, в котором облегченной груди не хватало воздуха. Внезапно на путников вновь опустилась тьма, но теперь знакомая, ночная, с пляшущим язычком костра, с холодными бриллиантами звезд, ветром в вышине и тихим уханьем совы.
- Только осознав Тьму, можно принять и Свет, - медленно произнес потрясенный увиденным Лаурелинад. – Вот что имел в виду Этан-Рис…
- Кто? – заинтересовалась Шавари.
- Этан-Рис, наш древний герой. Он предсказал падение Мураг-Нара, оставил после себя несколько изречений, которые мы просто не понимали. Именно он сказал, что узнав всю глубину Тьмы, можно не бояться небесного Света.
- Конечно, - серафима улыбнулась, - ибо и Тьма и Свет – это части одного целого. Не будет Света, кто узнает, что такое Тьма? Или наоборот? Тем более, что никто не сможет прожить при абсолюте Тьмы или Света – он просто умрет. Вы ведь ощутили что-то похожее? Только, соединившись вместе, они подарят жизнь. И в каждом из нас есть своя частичка Тьмы и Света. Теперь ты понимаешь, что ты можешь принять благословение так же, как и твоя Мегалькарвен.
- Но почему серафимы в монастыре… ?
- Узнать эту истину можно только тогда, когда сам столкнешься и с тьмой и со светом. А где столкнуться с темной стороной в монастыре? Негде. Там все вылизано, сверкает чистотой, все добры друг к другу…. Там нет настоящей жизни.
- И поэтому ты покинула монастырь? – Мегалькарвен, лукаво прищурившись, склонила головку.
- И поэтому тоже, - усмехнулась Медлавари, - мне надоело подчиняться, и я сбежала на поиски приключений.
- Которые сразу же нашла, - хитро добавила Шавари, и обе бессмертные рассмеялись чему-то своему, понятному только им одним.
- И вам нравится такая жизнь? Вечно бродить по земле и попадать в разные неприятные ситуации?
- Моя дорогая лесная лучница, если бы ты пожила при абсолютном Свете…
- …или абсолютной Тьме…
- … ты, как и мы, начала бы ценить эти мгновения здесь, на земле, в кипящем котле страстей, событий и случайностей. К тому же, мы еще молоды по счету бессмертных и для нас все это в диковинку. Вы родились уже мудрыми, получили свои знания от наставников, а мы познаем их сами, постигая науки боли и счастья.
- Вы добавляете в свой абсолют разные оттенки, - произнес задумчиво Лаурелинад, наблюдая за подругами. Шавари кивнула:
- Ты прав, мы создаем свою радугу бытия, разукрашиваем свой мир всеми цветами жизни.
- И кстати, - лукаво добавила Медлавари, - если бы нам не нравилась такая жизнь и мы сидели по своим небесам и преисподним, как вы решили бы свою проблему?
Мегалькарвен растерялась, затем залилась краской:
- Простите меня, я опять начала судить вас по своим законам.
- Не расстраивайся, все склонны считать себя судьями другим, - Шавари с наслаждением потянулась, как кошка. – Пора бы на боковую.
- Пусть взойдет солнце, - пояснив недоуменным эльфам, Медлавари достала из рюкзака тонкое одеяло и расстелила его подле демонесского. – Лучи придадут благословению силу. Спокойной ночи.
Лаурелинад мог уснуть, хотя это была уже вторая ночь без сна. Мегалькарвен тихо спала, укрытая серым Шэлинорским плащом, а он все сидел у тихо потрескивающего костра и думал о том, что сказали бессмертные гостьи. Слова, запавшие глубоко в душу, открывали ему смысл многих фраз, слов и изречений, которые он успел прочитать, готовясь стать Законником. Ну да, темными стали те эльфы, которые не захотели отойти от управления миром, когда закончилась война. Им нравилось боязливое уважение людей, они любили свое могущество, которое давала им Тьма. А магия, построенная на сакральной силе крови, помогала им сохранять свою власть.
Остальные же эльфы добровольно ушли в восточные леса, дабы не мешать людям править миром. Им не нужно было могущество и власть, поэтому и магия стала другой, мирной и спокойной, не прибегая к дополнительной силе крови.
Он вспомнил, как вместе с Мегалькарвен молился у статуи. У них даже имена богов похожи!
И ведь как все просто и очевидно! Нет Света без Тьмы, нет Тьмы без Света. Он поднял лицо к усыпанному алмазами лилово-синему бархату неба, словно хотел увидеть богов, создавших этот мир. Как случилось то чудо, что ему встретилась светлая эльфийка, которая второй половинкой вплела свой дух в его темную судьбу? И кто привел сюда в лес этих ангела Света и ангела Тьмы?
Звезды загадочно поблескивали, словно усмехались тщетным попыткам эльфа найти истину в темном небе. Ну и ладно, улыбнулся им Лаурелинад, я и так знаю, что мы победили. И судьбу теперь перепишем мы сами, а не боги, светлые или темные.
Медлавари проснулась с первыми лучами солнца, осветившими из-за гор часть серо-жемчужного неба. Тихонько села и огляделась: рядом спит Шавари, как всегда на полубоку-полуживоте, чтобы не помять крылья, с другой стороны потухшего и почерневшего костра в обнимку спят эльфы. Серафиму поразило покойное и счастливое лицо Лаурелинада, словно он в последнюю секунду получил помилование, исчезло жесткое выражение, замеченное вчера. Медлавари заметила, как даже во сне эльф бережно обнимает хрупкие плечи своей подруги, которая спит, доверчиво положив свою медовую голову на широкую грудь Лаурелинада. Серафима бесшумно поднялась, невольно улыбаясь: что ж, они действительно заслужили благословения такой своей любовью – наперекор всему, судьбе и законам обоих народов.
Шавари открыла глаза, как только серафима сделала шаг в сторону леса, и вопросительно приподняла брови. Медлавари сердито сдвинула свои, всем видом укоряя подругу за плохие мысли, и жестами объяснила, что скоро вернется, ибо надо совершить утреннее омовение.
Демонесса усмехнулась, так же бесшумно встала на ноги и последовала за серафимой.
Вернувшись, они застали проснувшихся, недоуменно озирающихся эльфов, просветлевших при виде серафимы и демонессы.
- Да здесь мы, здесь, - ехидно произнесла Шавари. Мегалькарвен потерла глаза:
- Мне почудилось, что все это приснилось.
- Не приснилось, - Медлавари опоясалась ножнами и встала напротив эльфов. – Вставайте, если все еще хотите принять благословение. Но предупреждаю вас, после ритуала на вас ляжет печать серафимы, которая подтвердит ваши слова о благословении.
- То есть? – поднялся Лаурелинад.
- Часть моих арьяндаришей перейдет на ваши лица. Вы готовы к этому?
Эльфы, переглянувшись, решительно кивнули.
- Встаньте передо мной и возьмитесь за руки!
Медлавари скрестила руки на груди и, опустив лицо, тихо заговорила:
- София, ты подарила мне жизнь и душу, вложила мне в грудь горячее сердце. Хаммари, сиянием молнии и звоном грома ты дал мне свет в сердце и милосердие в душе. Не отвернитесь же от меня сейчас, когда я, ваша дочь, взываю к вам!
С каждым словом фигура серафимы начала наливаться светом, идущим изнутри. На последнем слове Медлавари подняла лицо к небу и вскинула руки, словно прося о помощи. Ослепительная вспышка – и на головы замерших эльфов с озаренного рассветом неба полился поток яркого, белого, режущего глаза света. Мегалькарвен и Лаурелинада охватило тепло, от которого по жилам побежала волна восторга и счастья. Они купались в этом свету, не боясь уже ничего, словно все беды и тревоги сгорели в белом сиянии, которое, как заботливые руки, укутывало собой двух смеющихся влюбленных. Внезапно в сияющем мареве вспыхнули и мелькнули две короткие черные, поглощающие свет, молнии, которые ударились в лица невольно отшатнувшихся эльфов. Несколько секунд дышать было нечем, словно молнии выжгли весь воздух в груди, а затем раздался мелодичный звон, разбивший свет на миллионы мельчайших осколков, через пару мгновений погасших в лесу.
Солнце с любопытством заглянуло на лесную проплешину, где стояли замершие в потрясении эльфы, демонесса, с интересом наблюдавшая за благословением, и серафима с усталым, но довольным лицом.
- Ну вот и все, - произнесла Медлавари, когда отдышалась. – Теперь вы свободны в своих решениях. Вам дано благословение серафимы.
Мегалькарвен открыла сияющие карие глаза:
- Заклятье исчезло!! Я его не чувствую! О боги…
- Естественно, - торжественно подтвердила серафима, - благословение снимает любое проклятье.
- Да? – в зеленых глазах Шавари заблестели любопытные искры. – Даже если я прокляну?
Эльфы недоуменно посмотрели на нее. Демонесса пояснила:
- Если серафимы, как посланцы небесных богов, могут благословлять, то мы, Гатолийские демоны, можем проклинать, причем так, что мало не покажется.
- Что ж ты тогда не прокляла того дракона? – серафима саркастически подбоченилась.
- Я не успела! Ты ж бросилась на него! Или он на тебя… Неважно, потому что мне пришлось спасать тебя!
Медлавари негодующе фыркнула:
- Это еще надо разобраться, кто кого спасал!!
- Погодите, - Лаурелинад встал между бессмертными. – Медлавари, ты сказала о печати серафимы. Где она?
- А разве ты не видишь? – и, встретив вопросительный взгляд, указала на Мегалькарвен. Лаурелинад глянул на возлюбленную и замер: через левую глазницу вертикально проступала черная узорно-узкая полоска длиной в два - два с половиной дюйма. По округлившимся глазам эльфийки он понял, что такая же полоса появляется и у него.
- У нее слева, у тебя справа, - услужливо подсказала Шавари.
- Это и есть печать серафимы, видимая ее часть, доступная любому. А те, кто обладает магией, подтвердят ее, ощутив мой свет на вас.
Лаурелинад вновь посмотрел на Мегалькарвен и невольно затаил дыхание в восхищении: возлюбленная светилась, словно ее наполнили тем самым сверкающим потоком. По сиявшим глазам эльфийки он понял, что и он сам светится так же.
- Ладно, нам пора, - серафима подхватила собранный за пару секунд рюкзак. Шавари уже забросила свой за плечи и натянула когти. – Если вдруг снова понадобится наша помощь, обращайтесь.
- Но как мы вас найдем? – поинтересовалась Мегалькарвен.
Бессмертные пожали плечами:
- Так же, как и вчера. Помолитесь у статуи.
Ветви колыхнулись за спинами подруг, а ошеломленные эльфы продолжали стоять, пытаясь переварить последние слова.
- Помолиться?!!
- Ты же слышала…
- Неужели…??
Лаурелинад с отвисшей челюстью посмотрел на статую:
- Значит, недаром она зовется священной…
P.S.
- Ой, мы забыли отдать пояс Медлавари….
- Ты знаешь, мне кажется, мы еще встретим эту парочку, поверь Жур-Нарваху.
– И куда нам теперь идти? – Мегалькарвен прильнула к возлюбленному. Лаурелинад сжал ее в объятьях и, поцеловав в пахнущие ветром и ягодами губы, усмехнулся:
- Я бы не против еще раз посмотреть на лица Тир-Хадарских правителей.
Ответом ему было звонкий счастливый смех лесной эльфийки.
P.P.S. Мне надоело читать трагические истории любви. Ваша Ольга
