Легко пройдя по четкому следу хромого собрата, Хим вышел к заброшенному эльфийскому кладбищу. Треснувшие, просевшие надгробья с царапинами истертых временем имен, дат и эпитафий. Заросшие колючим кустарником дорожки. Проржавевшая ограда. Беззубые черные пасти провалившихся могил. Все дышало здесь древней, дотлевающей в забвении смертью.
На одной из могил устроился Эш. Опершись спиной на серый камень надгробия, он сидел, положив руку на согнутую в колене исправную ногу. Что-то живое билось в полусжатой пятерне стража. Рядом валялся его искореженный шлем.
- Твой уход вызван необходимостью проведения конфиденциальных переговоров, собрат? – приблизившись, Хим рассмотрел попавшую в неволю к Эшу изумрудно-зеленую ящерку: - Но чем вызван столь нестандартный выбор места?
Не отрывая взгляд от мечущейся в его руке маленькой пленницы, Эш стукнул по могильной плите искореженным боевым модулем, жестом предлагая собрату присесть поближе.
- Согласно моим расчетам, именно в этом месте величие высших эльфов находится в допустимых пределах. Закрытый обмен информацией необходим. Я не хочу снижать твои шансы на продолжение эмоциональной связи с объектом Эвилона, задавая компрометирующие тебя вопросы в её присутствии. Проясни цель этой связи, собрат.
- Тактильный контакт с объектом стимулирует не механическую составляющую. В случае достаточно длительного сеанса стимуляции моя душа может полностью пробудится без участия Великой матери. - Ответил так и не присевший Хим, оглядывая окрестности.
- Результаты использования данного метода пробуждения непредсказуемы. Проверь системные инструкции! Полная активация души – прерогатива богов. Твои логические цепи могут быть уничтожены эмоциональной перегрузкой неконтролируемого пробуждения. Так же возможна гибель биологического объекта Эвилона. Этот фактор не является ключевым, но я не могу допустить уничтожения 50% количества оставшихся в этом мире стражей. Я постараюсь разрушить вашу связь. Ты понимаешь меня, собрат?
- Твоя мотивация ясна, брат Эш. Вероятность риска мне известна. Тем не менее, решение принято к исполнению. Я не хотел активировать тебя до окончания эксперимента, однако по настоянию Эвилоны был вынужден сделать это в рамках симуляции эмоциональной связи класса: дружба. Предлагаю компромиссное решение. Проведение ограниченного эксперимента.
- Согласие подтверждаю. Риск будет допустимым при уровне мощности тактильного раздражителя, равном 40% от максимальной. Но напомню тебе мой прогноз. Твое притворство в конечном итоге может стоить жизни вам обоим.
- Принято. Нам следует вернуться к лагерю. Постарайся не выказывать явное отвращение к объекту Эвилона, собрат. Твои действия задерживают проведение эксперимента.
- Конечно, я буду вежлив. - Эш резко сжал руку в кулак, чуть слышно треснули кости ящерицы. С трудом поднявшись на ноги, покалеченный страж с любопытством осмотрел текущие меж пальцев рубиновые капли. Затем равнодушно отбросил расплющенные останки и добавил: - Я буду очень вежлив, собрат.
Яркая, многоцветная палитра дня сменилась серым карандашным эскизом вечерних сумерек. Шорохом и треском отозвались деревья, взъерошенные холодной дланью ветра. Взметнулось в воздух облако сухой листвы - и тут же опало, укрыв старое кладбище блеклым саваном увядшей жизни. И когда последний лист завершил полет, замерев у ног изувеченного временем памятника - они вернулись в этот мир вновь.
Оранжево-красные лучи заката пронзили тела призраков, сотканные из клубящейся полупрозрачной дымки.
- Свет… я чувствую свет… Как давно это было… - зашелестел невнятный голос одной из туманных фигур.
- Отставить разговоры, солдат! Мы все еще на службе. Легат, докладывай! – проскрежетал призрак эльфийского стратега, оборвав тоскливый шепот забывшегося рядового.
- Повинуюсь, стратег! – глухо пробасил восстанавливающий очертания боевого облачения легат. – Луна службы четыре тысячи сто двадцать восьмая. Три тысячи сотая со дня гибели отряда. Весь личный состав явился и к несению службы готов! Согласно вашему распоряжению от две тысячи десятой луны службы после смерти, перекличка не проводится в связи с утерей имен личного состава. Физическое состояние отряда стабильное, моральный дух ниже среднего.
- Стратег… стратег… - вновь зашелестел голос рядового. - Мы мертвы так давно… зачем нам служить… разве мы не можем пойти домой? Здесь тихо … мирно… война, наверное, закончилась … века назад… отпустите нас, Стратег?!
- Запомни, солдат! Служба – священная обязанность каждого эльфийского война! Ничто не может нас заставить изменить почетному долгу перед нашим великим народом, даже несвоевременная смерть! – зычно рявкнул стратег. Расплывшаяся, было, фигура рядового тут же вновь обрела форму. Чуть смягчившись, стратег добавил: - А война, сынок, не заканчивается никогда.
- Разрешите обратиться, легат! - произнес призрак следопыта, осмотревший во время воспитательного процесса вверенную ему территорию кладбища.
- Докладывай!
- На кладбище замечены следы древнего противника. Здесь были стражи, командир.
Хриплый, полный застарелой ненависти вздох прокатился над погостом. Мутно-белые буркала мертвого воинства налились багровым огнем. Из прозрачных ладоней проросли острия призрачных клинков.
- Ты сможешь взять след вне кладбища, солдат?- пророкотал Стратег.
- Никак нет, командующий! Но она может. – Ответил следопыт и показал на крохотную юркую душу ящерки, ждущую у выхода с кладбища. В глазах животного-духа проскальзывали крохотные злые искры неутоленной мести.
- Выступаем немедленно, легат! – распорядился командующий, и, решительно ступая, первым преодолел истончившийся охранный барьер кладбища. Остановился у дороги и с гордостью посмотрел на окончательно восстановивших форму солдат.
- Слушаюсь, господин стратег. Отряд! В колонну по два стройся, за проводником шагом марш!
Чеканя шаг, маршировали рядовые, и, проходя мимо стратега, каждый легионер воздевал правую руку в приветственном жесте. Поприветствовав замыкающую строй пару солдат, стратег повернулся к своей разверстой могиле и призывно свистнул. Из-под земли донеслось приглушенный конский топот. Командующий вытянул руку в сторону и сжал в ладони материализовавшееся древко со штандартом, полошащимся на призрачном ветру. Из смрадной тьмы могильного провала поднялся дух могучего боевого коня, осмотрелся, тряхнул прозрачной гривой, играя, перескочил ограду и послушно замер перед стратегом. Догнав свой отряд верхом, командующий похлопал коня по крупу и, внезапно вспомнив имя верного друга, с удовольствием произнес:
- Шагом… шагом, мой Абаддон.
