Промелькнули стороной янтарные свечи сосновых стволов, звенящие ленточки ручьев, белые камни террас. Вот и знакомая лестница! Стараясь не сбить дыхание, Эви взбежала по растрескавшимся ступеням.
- Опоздала. - Прикусила она губу от обиды, завидев напряженную фигуру отца, всматривающегося в проем храма.
- Где они, папа? Внутри? - Спросила она с затаенной надеждой на чудо.
- О, Керр и хаос! - Вздрогнув, развернулся к ней Стриж. - Зачем ты вернулась? Они получили, что хотели. Не ломай себе жизнь!
- Ты не понимаешь!!! Я ошиблась, я страшно ошиблась. Я жить не могу без него, - жить, понимаешь??? А он видит предателя во мне!!! Это нужно исправить, любой ценой!
- Страшные слова. - Нахмурился старик. – Хорошо, я все тебе скажу, а ты решай сама. Твой синеглазый друг явился мрачный как саккарово отродье, мне показалось, даже господину Эшу стало не по себе от его вида. Молча подошел, взял нормальной рукой красноглазого за ма-ни-пули … эээ…ни..ни…
- Манипулятор, отец, - нетерпеливо поправила Эви. – Что было дальше, скорей!
- Да, за мапулятор, и повел за собой прямо на магическую стену. И, вишь ты, прошли они. Как шило через мешковину. Пошли по коридору – точь-в-точь сиротинки в отчий дом. Да только не рады им там, кажется. Как прошли поглубже - вот это началось. Уж не знаю что, смотри сама, а лучше пойдем отсюда подобру-поздорову. - Кивнул Сриж в сторону прохода.
- Мать Кибела и поросль её! – Отшатнулась Эви, заглянув в храм. Огромные ярко зеленые стебли скользили в полумраке, терлись друг о друга, свивались подобно змеям в брачном танце, истекали клейкой смолой. И от мощи пробудившегося божества содрогался и сам храм и вся гора.
- Так это правда, их мать, Богиня! Богиня жизни, Кибела, мать лесов!! Сколько раз я молилась ей. И не знала. Но, но тогда…
- Ты понимаешь теперь, дочка? Нам нужно уйти. Пусть ты не человек, а дриада, но и тебе… и ты только былинка рядом с этим. Пожалуйста, пойдем! - Протянул ей Стриж свою сухую, изрезанную морщинами ладонь. – Пойдем же?
- Нет. Папа. – Сквозь сжатые зубы просипела Эви. – Им… ему нужна помощь, нужна сейчас! Я как никогда нужна и, быть может, никогда уже не буду. Я должна войти. Они как дети! Обиженные на маму дети! А она - богиня – и привыкла к поклонению, послушанию, обожанию. Она не помилует их. Я знаю её, она прекрасная и страшная, как гроза, как ураган. Ты знаешь, кто начинает лесные пожары? Она! Просто желая дать дорогу молодой поросли. В ней нет жалости.
- Я… понимаю дочь. – Опустил голову старик. – Но как ты пройдешь через это? – Ткнул он кулаком в барьер.
- Я войду не физически. Я просто сяду тут рядом, ты посмотришь за моим телом, а я отвечу на зов леса. Стану одним с этими стеблями. Войду туда духом. Постарайся только не двигаться, пока я буду отсутствовать. Я не хотела говорить тебе, но сейчас нет выбора. Ты живешь, только пока я рядом. Мы связаны нитью общей жизни. Эта нить разорвется на то время, пока я покину тело. Ты не умрешь, если не израсходуешь небольшой запас сил, который я тебе оставлю. Помни об этом! Я не могу тебя потерять, едва познакомившись, папа.
- Хорошо, доченька! - Обнял дриаду старик. - Я все понимаю. Любовь, да, я и сам в свое время рисковал ради этого. Ты не знаешь очень многого обо мне. И сейчас не время для этих откровений. Просто помни, ты не только дочь ведуна и великого путешественника. В молодости я немало успел, да. У тебя есть братья и сестры, много. Не меньше чем по одному среди всех народов Анкарии.
- Что?! – Резко отстранилась Эви. – Значит, и мама, и я, - мы для тебя только…
- Да. Ты правильно поняла. Я был молод и очень самолюбив. Это было моей мечтой. Я выполнил её. И сполна заплатил за это. Так что у тебя нет повода меня жалеть. Иди навстречу судьбе.
- Нам нужно будет о многом поговорить, когда это закончится, отец. Просто подожди. - Зло сжала губы дриада.
- Конечно доченька. - Тепло улыбнулся старик. - Удачи тебе.
Эвилона демонстративно закатила глаза и отмахнулась. Усевшись у самого барьера в позе лотоса, сосредоточилась.
«Приди, сестра, приди! Несчетно ветвей у Древа, но корень один! Приди к нам, будь с нами, стань нами!» - Здесь, у храма, зов леса был стократ сильней. Эви не успела приготовиться к ментальному путешествию, как её дух уже выскользнул из тела. Сейчас, в астрале, она увидела лес совсем иначе. Все травы, деревья, кустарники и лозы, земля и камни, - все было связано между собой, облито пульсирующей золотистой сетью энергии жизни. Храмовая гора была центром этой благословенной паутины, источником самой жизни. Эви в последний раз оглянулась на торжествующий лес и легко прошла сквозь барьер. Она сделала всего один шаг вглубь, как что-то неудержимо потянуло её вперед. Расплылись, смазались каменные стены, свет сменился мраком, сама реальность растворилась, - а затем она увидела их. Два мотылька, две точки живого огня, - ярко-бирюзовая и огненно-алая - затеплились посреди безграничного моря тьмы. Обернувшись верткой стрекозой, Эви полетела к ним. Чем ближе она подлетала, тем ясней проступали во мраке очертания невероятно сложной машины, стоящей посреди хрустального зала.
- Но хрусталь ли это? – Задумалась она, увидев, как за прозрачными стенами зала, переливаясь, течет т-энергия. Рядом с удивительным механизмом Эви увидела необычайно худую, вытянутую фигуру. Не человек, не эльф, - таинственный мастер не был похож ни на одно знакомое ей существо, и все же был смутно знаком. Его длинные, удивительно гибкие пальцы быстро сновали, изменяя, перестраивая и заменяя что-то в машине. Много, страшно много времени прошло так. Неустанно и скрупулезно работал мастер, погрузившись в молчание. Но вот он опустил руки. Запрокинул голову.
«Глаза, его глаза были закрыты все это время!» – С удивлением поняла Эви.
Веки его поднялись, и дриада вздрогнула от страха. В глазах божества, - теперь она четко осознала, что видит бога, - не было зрачков. Там, точно так же, как за стенами его жилища, тек жидкий ультрамарин т-энергии.
«Сам Теста! Демиург, творец великой машины, да это же она перед ним!»
Бог с отцовской нежностью огладил свое творение, затем повел рукой в воздухе, и рядом с ним возник холодный, величественный женский лик.
- Я сотворил её. – Изрек Теста.
- Прекрасно. Но мир не готов к ней. – Ответила Форенс.
- Она - благо этого мира. Как могут они быть не готовы к благу?
- Они слишком малы. Даже серафимы. Твой дар обернут во зло.
- Ты разве богиня сомнений? Где твоя мудрость? Я докажу тебе…
- Как пожелаешь.
Лик Форенс исчез. Теста подпер подбородок сжатыми в кулак пальцами и погрузился в раздумья.
«Даже боги могут прибывать в нерешительности. И, возможно, страдать!»- поразилась Эви.
Тут она заметила, что в обители бога – механика появился вовсе неуместный, но очень задорный солнечный зайчик.
«Как это? Там же нет солнца!»– искренне удивилась она.
Золотое пятнышко весело перепрыгнуло с пола на плечо Тесты. Бог совсем по-человечески дернул плечом. Пятнышко заискрилось, снова прыгнуло, теперь устроившись на его безволосой макушке.
Демиург, не прерывая раздумья, блаженно улыбнулся, поднял до того безвольно опущенную руку, и коснулся золотого пятна. Солнечный зайчик тут же перепрыгнул на матовый бок машины.
- Нет тронь! – Тут же пришел в себя Теста. Один взмах тонких пальцев - и золотое пятнышко отлетело к стене. Расплылось по прозрачной поверхности, засияло золотым и зеленым, пошло рябью, явив улыбающийся лик чуть курносой девушки.
«Кибела! Кибела собственной персоной! И…и у неё на носу веснушки!» – едва не упала в обморок Эви, но вовремя вспомнив, что она дух, а происходящее на её глазах - лишь далекое прошлое, кое-как взяла себя в руки.
- Какой темперамент! Ты, оказывается, умеешь драться? – По-девичьи захихикала богиня.
- Я не в настроении для пустых забав. - Нахмурился Теста.
Лик богини тут же изменился, став отражением зрелой, чуть полноватой женщины-матери.
- У бедненького что-то не выходит? Мальчик устал? – Ласковый, трогательно-заботливый голос, вместо ехидного девичьего.
- Я создал её. – С детской обидой в голосе сообщил Бог.
- Так чего же ты ждешь! Покажи миру чудо! – Опять вернулось сияющее проказливым задором курносое личико.
- Форенс против. Пророчит беду. – Понурился демиург.
- Форенс чересчур мудра, что бы жить. Это я тебе говорю, - я, богиня жизни! Оставь на время свои холодные игрушки. Я хочу показать тебе чудеса иного свойства. Докажу, что богиня мудрости может сболтнуть глупость.
- Ненадолго. - Предупреждающе поднял палец Теста. Не меняя позы, он взлетел в воздух, прямо под ним возникла сияющая шестерня. Он угнездился на ней, и картина вновь изменилась. Теста и Кибела плыли над миром. Миром, еще не изуродованным великой войной. Миром, который еще не познал противоестественного яда великой машины. Кибела показывала мрачному демиургу своих детей. Прекрасных эльфов, трудолюбивых гномов, суетливых людей-мартышек, медлительных ящеров, тысячи трав и сотни древ, птиц и зверей, - все, все живое, что было в мире. Все еще мучимый сомнениями Теста поначалу не внимательно смотрел на это изобилие, но вот что-то пришло ему в голову. Он замедлил их полет, замер в созерцании цикла жизни и смерти.
- Эволюция! Они меняются, приспосабливаются, у них есть свой алгоритм. Все это - тоже машины. Биологические машины! Несовершенные, но стремящиеся к совершенству. Мой дар подстегнет их развитие, технологии позволят им творить чудеса! Форенс действительно ошиблась! – Довольно рассмеялся Теста.
- Теперь ты видишь? - Довольно улыбнулась Кибела. – Великомудрая Форенс закоснела в своей заумной философии. Оставь её! Вместе мы сотворим совершенный мир. И совершенных детей, быть может.
- Да. – Ответил Теста. Кибела осторожно присела на сияющую плоскость шестерни, рядом с ним. Увитая плюющем рука обняла его бледное плечо…
Спустя три столетия, когда схлынул первый порыв страсти, они прервали ласки. Кибела погрузилась в глубины космоса, готовясь дать жизнь тысячам невиданных душ. Теста отправился в свою лабораторию, собирать новые чудесные механизмы – тела. Совершенные сосуды для душ своих сыновей.
Вскоре он окончил работу, а Кибела явилась пред ним в сонме разноцветных душ – мотыльков.
- Я хочу сделать им подарок на день рождения. Прежде чем они придут в мир. – Улыбнулся Теста. - Я создавал мой дар для всех, но они первыми увидят его действие и навсегда станут его частью.
- Ты великий затейник, мой бог! - Нежно коснулась щеки демиурга Кибела.
- Смотри же! – Тонкий палец бога коснулся управляющего кристалла. Машина задрожала, впитывая в себя всю магию мира. И вот прямо посреди теплого океана вьюга накрыла тропический остров. Лед сковал деревья, снег усыпал некогда покрытые травой склоны.
- Остров рождения, остров рождества! - С затаенным восторгом прошептал Теста, расставляя тела- подарки.
- Какие они милые! И эти ушки! Ты сделал их такими… необычными для меня?
- Конечно для тебя! Их звериные лица сотворены в память о нашем союзе!
Кибела захохотала, развела в стороны руки. Поток душ-мотыльков закружился над островом. Они играли и пели, медленно опускаясь в стальные тела, чтобы остаться там на тысячи лет. Чтобы служить и умереть во имя великой машины, - дара и проклятья Анкарии. Но сейчас никто, - даже родители боги, - не думал об этом. Радуясь обретенным телам, киборги начали играть в снежки, сначала несмело, а потом все веселей и бесшабашней. Счастливые Боги-родители спустились к своим детям, уменьшились до их размеров, вступили в игру. В ту ночь, наблюдая за чудом, Люмен и Керр оставили вражду, а Куан, позабыв свою секиру, заявился на снежное побоище с пустыми руками. Лишь Форенс в одиночестве взирала на эту чехарду без улыбки. Острая вертикальная морщина – предвестница грядущих горестей - прорезала её божественный лоб, да равнодушная ко всему машина набирала обороты, перекраивая мир.
Тысячи лет в союзе с серафимами стражи трудились над воплощением в жизнь замысла своих божественных родителей. Демиург страстно любил своих детей. Во многом машины, они понимали его с полуслова. Кибела же все больше охладевала к ним. Непостоянная в своих забавах, она приводила в мир все новых детей. Совершенные, а потому замершие в развитии стражи быстро наскучили ей. Обязанности следить за Великой машиной, контролирующей погодные и климатические условия на всем континенте, также наскучили многим из серафим. Все чаще богоподобные воительницы оставляли всю работу на стражей. Не знающие усталости, безоговорочно верные творцу, киборги безропотно принимали на себя их обязанности. Работая как пчелы, они со все большим презрением относились к живым. Совет инженеров создал специальную касту охотников, пресекавших проникновение любых разумных форм жизни на территории, прилегающие к великой машине и её подстанциям. Восходящие к пику своего развития эльфы потеряли сотни разведчиков, пытаясь проникнуть в запретные зоны. День и ночь их оракулы взывали к Кибеле. Утомленная мольбами, она присмотрелась к миру и ужаснулась. Нигде больше не было дикой, первозданной природы. Без всякого перехода пустыни граничили с джунглями, субтропики упирались в тундру. Нигде не шел сам по себе дождь или снег. Времена года застыли в избранных Тестой землях. Ничего естественного не осталось в мире. Эволюция замерла.
- Что ты натворил, Теста? – В гневе явилась она к Демиургу.
- Я построил идеальный мир. Здесь нет места хаосу. Во всем порядок и определенность. – Ответил довольный Бог.
- Жизнь – это и есть хаос! Без неопределенности не будет развития! Это не идеальный мир! Очнись! Этот мир мертв!
- Ты больше не любишь меня? – Удивился Теста.
- Верни все как было! Немедленно! Какая я богиня природы, если от природы ничего не осталось??
- Я, я не понимаю… - Растерялся Демиург. Кибела оставила его. Загрустив, он стал искать утешения. И вскоре нашел. У великомудрой, все понимающей Форенс.
Два столетья негодовала Кибела. Два столетье предавался утешениям Форенс обиженный Демиург. Лишь стражи, брошенные на произвол судьбы обоими божественными родителями, продолжали работать. Благодаря их усилиям машина демиурга, достигнув сердца планеты, по праву стала именоваться великой.
В безграничном мраке космоса, среди корней древа мира, предаваясь тоске, возлежала Кибела.
- Не желаешь ли моей помощи, сестра? – Прошептал мрак.
- Керр! Мы не дети, что б играть в прятки. – Лениво ответила богиня.
Мрак всколыхнулся, дрогнула и разошлась ткань мироздания, выпустив чудовищный, беспрерывно изменяющийся лик Керр.
- А ты все краше, сестра. – Приподняла бровь Кибела.
- А ты все столь же беспомощна и несчастна. – Отвратительно ухмыльнулась Керр.
- Какой у тебя интерес, сестра? – Прикрыв глаза от омерзения, вопросила богиня жизни.
- Мир стал слишком упорядоченным. Я готова исправить твою ошибку в обмен на малый дар, сестра. – Расплываясь уродливой кляксой, прошептала богиня смерти.
- Опять души?
- Подземелья и храмы. Мои храмы.
- Малый дар, сестра?
- Выбор за тобой, мать всего живого.
- Делай, что хочешь. Хуже уже не будет, о смерть всего сущего.
- Дай обет, сестра.
- Сим клянусь исполнить обещанное. - Утомленно произнесла Кибела. Раскрыв ладонь, она уронила во тьму каплю божественного ихора. Кровь богини разлилась новой туманностью.
- Наслаждайся своей местью, сестра. - Прошептал мрак.
В тот же день совет инженеров, кафедральный собор серафим и парламент эльфов провозгласили празднование. Совет, обрадованный появлением лика Творца, собор, получивший приказ Люмена, парламент, узревший свою богиню, - все они с радостью приняли новое распоряжение – передать мощь великой машины в руки эльфов. И ни те, ни другие, ни третьи ни на мгновение не усомнились в том, что приказ отдан их богами. Последние серафимы, с облегчением вздохнув, покинули Т-энергетические подстанции. Стражи пропустили к пультам эльфов, аристократические роды которых немедленно приступили к освоению новых, могущественных сил. Повинуясь полученному приказу, стражи – генетики изменили ДНК аристократов. Теперь эльфийские владыкам покорилась «магия» стихий. Усилием воли взывая к Великой машине, они использовали её мощь для создания термических, гравитационных и электромагнитных флуктуаций. Их пытливый, но ограниченный суевериями разум быстро приспособил этот дар к военным нуждам. Рядовые новой армии эльфов получили доспехи и лучеметы, а главы домов – родоначальники всех последующих поколений магов - обрели разрушительные заклятья. Не сумев понять принцип взаимодействия собственных тел с Великой машиной, они, тем не менее, очень быстро освоили практическое применение «магии». Вскоре, с молчаливого согласия увлеченных своей работой стражей, и забросивших управление миром серафим, эльфы покорили все остальные народы Анкарии. Лишь три территории на материке не принадлежали эльфийской империи: Главный храм стражей, куда по-прежнему не допускался никто, кроме киборгов; загадочные подземелья, где выносливые и терпеливые гномы боролись с приходящими из глубин порождениями Керр; великолепные острова серафим, где обитали богоподобные воительницы и драконы.
Наступил золотой век цивилизации эльфов. Миллионы рабов, климат, все стихии планеты подчинялись их малейшему капризу.
Раздраженный бессмысленным использованием ресурсов Великой машины, Теста отрекся от мира и слился со своим творением. Теперь Т-энергетическая сеть выполняла лишь те запросы, которые Бог-Машина считал оправданными.
Моментально ощутив ограничения своей, почти божественной власти, эльфы обвинили стражей в нарушении воли Великой матери и предательстве интересов их империи. Ударные отряды легионеров получили приказ захватить сеть т-энергетических подстанций. Так погибли первые стражи. Эльфы обнаружили, что лишенные смотрителей подстанции вновь выполняют любые приказания магов. Так началась великая война.
Теста, гениальный механик, показал себя никудышным стратегом. Напуганный потерей контроля над периферийными подстанциями, он посылал все новых и новых ремонтников на смерть от рук прекрасно владеющих засадной тактикой эльфов. Все меньше оставалось стражей-инженеров, и все больше подстанций оставались без надзора. Ощутив изменение баланса сил, Люмен призвал серафим и драконов вступить в войну на стороне стражей. Очень немногие из них ответили на призыв, но и их было бы достаточно для победы, если бы Теста не избрал защитную тактику. Не пытаясь контратаковать, он давал возможность эльфам готовить новых бойцов. Все, чего он хотел – сохранить самое себя, а потому союзники смогли лишь замедлить продвижение эльфийских легионов. На протяжении тысячелетия подстанции одна за другой переходили в руки эльфов. Гибли немногочисленные гарнизоны стражей, серафим и драконов. Теряя инициативу и оставляя свои войска без командования, все глубже уходил в себя разочарованный в мире Теста. Почуяв ослабление власти эльфов, восстали покоренные ими народы. Признав невозможность войны на два фронта, главы эльфийских домов тут же дали бывшим рабам свободу, попутно стравив их между собой. И, пока младшие народы выясняли, кто из них свободней, - легионы эльфов продолжали свое наступление на главный храм. Отдав все силы ради победы, эльфы выиграли войну. Последняя битва осталась за ними. Они почти достигли желаемого. Алчность подгоняла их…
Хотя, ценой почти поголовного истребления, стражи сумели спасти сердце великой машины, - лишившийся большей части себя, Теста окончательно погрузился в забытье. Воле магов вновь не было преград, но мир необратимо изменился. Оставшаяся без управления и ухода, поврежденная т-энергетическая сеть отравила огромные территории. С новой силой вспыхнула война. Теперь уже не за власть или магическую мощь, а за последние пригодные для жизни территории. Остатки непобедимых легионов помогли эльфам выиграть и эту войну. Они захватили плодородные, почти не зараженные земли приморья. Однако эльфов было слишком много, а земли - слишком мало. Великий народ раскололся надвое. Сотни верующих в Мать Кибелу отреклись от тлетворного влияния цивилизации и отправились через море по зову жрицы-матриарха. Оставшиеся назвали их предателями, а сами они приняли имя «дриады». Обосновавшись на далеком острове, они надолго прервали всякий контакт с остальным миром, со временем став любимыми детьми Кибелы. В мертвых землях пустовали заброшенные храмы. Завалив выходы на поверхность в надежде избегнуть заражения, постепенно проигрывали подземную войну позабытые всеми гномы. В бесплодных землях ютились немногочисленные оставшиеся народы. Укрывшись за великими вратами, медленно деградировали и сами победители. Отравленный ядом неконтролируемой т-энергии, мир погрузился в хаос.
«Ох, боги милосердные, что же вы натворили-то? – Затрепетал в негодовании дух Эвилоны. - Наш мир, прекрасный большой мир, - всего лишь огрызок былого великолепия. Жалкий объедок чудесной планеты, отданной на откуп женской мести. Всемогущие, премудрые божества, как вы могли допустить подобное? А эльфы? Те, что рождены не давно – три четыре столетия назад, не знают старого мира. Так же как для меня, еще недавно, существующее положение дел естественно для них. Но ведь, говорят, что еще живы участники той войны, да и я сама знаю нескольких первопроходцев, покорителей приморья. Они-то, уж точно все помнят, - и молчат!!! Как это страшно!!! Дворцы знати, нерушимые храмы богов, величественный Тилизий – просто ширма. Мы не восходим к вершинам цивилизации, мы… вымираем…»
Картина мира поблекла, выцвела, затем рассыпалась тусклыми угольками, сменившись мраком.
- А где же стражи? – заметалась во тьме Эви. – Я должна извиниться!! Все, все,что я делала, - было так глупо. По-детски зло и глупо! Я… я обязана извиниться перед обоими. Хим! Эш! Где вы??!
- Они свободны, - донеслось отовсюду разом. Две изумрудные точки загорелись во мраке. Зеленое пламя пролилось из них, очертив контуры невероятно огромного божественного лика.
- Великая мать, хранящая древо!!! Мой дух пред тобой, чист и наг … - Залепетала слова молитвы, перепуганная дриада.
- Оставь, дитя. Мне ведомы твои мысли. Ты осуждаешь дела богов, так не юродствуй же преклоняясь.
- Д-да. Осуждаю!! – Неожиданно для самой себя ответила Эви. – Нельзя поступать со своими детьми так, как вы!
- А у тебя самой их сколько, что бы судить? - Задорно улыбнулась Богиня.
- Я… но… разве это важно?! – осеклась Эви.
- Важно.
- Я… ох, всю жизнь мечтала услышать ответ богов, а теперь, встретившись лицом к лицу, говорю не весть что. П-простите.
- Всегда вы так, смертные. Смелые, пока богов не видать.
- Это потому, что вы редко появляетесь, с непривычки! – до дрожи в коленках напуганная собственной смелостью, вставила Эви.
- Ты очень забавный ребенок! - Неожиданно рассмеялась Богиня. – Как будто к богам можно привыкнуть. В награду за развлеченье я покажу тебе еще одно воспоминание мира. Совсем недавнее.
