Сказано мудрыми, что от Элайни, дочери Матери Природы, произошли два ребёнка – Месси Риль и Азурхан. Их отцом был величайший из паладинов преисподней, Нуриал, инкуб, по ночам являвшийся Элайни и совративший её. Старшей была Месси Риль. Она повелевала силами Смерти и Зимы и ей был подвластен сонм агрессивных и честолюбивых элементалов, таких же, как и она сама. Младшим был Азурхан. Когда он родился, богиня судьбы Илайна, прдрекла младенцу великое будущее и славу. И три могущественнейших паладина из числа Небожителей преклонили перед ним колено. Завидуя Азурхану, не желая делить с ним могущество и славу, Месси Риль с помощью Чёрного Ритуала ввергла младшего брата в миры, лежащие даже вне владычеств демонов, в миры вечного холода, скованные чёрным льдом, где Непрощённые души носятся в тоске по злым ветрам и в отчаянии стонут и воют. В миры, где властвуют силы, неизвестные и страшные самим Великим Повелителям демонов. Месси Риль была уверена, что Азурхан погибнет и тайно радовалась этому. А у неё были свои планы. Она продолжала совершенствование Тёмных искусств, привлекая себе в услужение всё больше элементалов и даже младших Ангелов. Сладки были её роечи и обольстительна пьянящая красота. Именно она помогла демонам ворваться в мир Смертных и ввергнуть его в Хаос. Сама она одержала ряд побед как над Богами, так и над демонами, выверив границы своих владений, скапливая новые силы, пресытившись завоеваниями. Но покой её был недолог. Четверть ангельского войска, присягнувшая Азурхану, отправилась на отчаянные поиски своего будущего господина, не принимая участия в войне с демонами. Они нашли молодого бога в окружении неупокоенных душ, склонившихся перед ним. Азурхан изменился. Он возмужал, его облик исполнился ужасающего тёмного величия – он сам был Тьмой, и корона его сияла ледяными звёздами. Так был рождён мир Холодного пламени и Пурги Вечной Ненависти. Так была выстроена башня Карайн Тор, Чёрная Твердыня, на вершине которой Владыка Азурхан обозревает миры, а его полный ненависти и злобы взгляд, если остановится на живом существе, испепеляет душу. Владыка Карайн Тор не забыл предательство сестры. И ненависть его не угасает. Множится войско кроваворуких и чернокрылых ангелов Отмщения и вскоре, оно будет готово исторгнуться из Миров Холодного Пламени. И тогда не будет спасения никому. Ибо Владыка Пламени Смерти не прощает…
Тьма, непроглядная, вязкая, обволакивала затейливые лабиринты пещер, которые словно паутина гигантского паука оплетала каменные недра подземья. Мир земных недр казался спокойным. Но любому обитателю глубин ясно, что это спокойствие не более чем обман, коварство затаившегося перед прыжком хищника. Нальхейн шёл тихо и быстро, единственным шумом ваыдававшим его движение был шорох просторного чёрного плаща, наброшенного поверх обволакивающих тело чёрных одежд. Несмотря на мрак, голову его укрывал просторный капюшон, скрывающий пол-лица. Впрочем, это было неважно. Нальхейн, как и любой даркаи прекрасно ориентировался и в кромешной темноте, словно ядовитый паук, выслеживающий жертву. Тёмный эльф даркаи спешил…
Даркаи. Любому шаирриму известно это слово. И всегда оно ассоциируется с жуткой и неумолимой неотвратимостью смерти, с клинками во мраке, скоростью и реакцией змеи. Тени укрывают их, ночной мрак служит им путеводной нитью. От них не скроешься, и если они вышли на охоту, то она обязательно будет удачной. Даркаи…Герольды Смерти. В незапамятные времена, общество Тёмных эльфов поразил раскол, вылившийся в страшную гражданскую войну. Когда-то давно, культ Месси Риль и Азурхана были очень сильны и имели одинаковую власть в обществе шаиррим. Но, ввиду разногласий, культы раскололись и начали борьбу за власть, вылившуюся в серию страшных казней и кровопролитных битв. Матриархат Тьмы победил, и последователям культа Владыки Ледяного Пламени пришлось покинуть дворцы Жураг Нара и обосноваться в мрачных и зловещих лесах Каэн Таль. Опасаясь карательных экспедиций шаирримов, они вынуждены были уходить в их тёмные, туманные глубины. Многих из них сожрали тролли и дикие звери. Многие умерли от невыносимого напряжения и болезней. Но, те, кто выжил, дали начало ветви нового народа. Даркаи, Отступников, как они назвали сами себя. За годы проведённые в лесах, они научились быстро и бесшумно передвигаться по пересечённой местности, ловко преодолевать любвые препятствия. Долгое время без движения выслеживать добычу и наносить единственный смертоносный удар с ювелирной точностью, также как и создавать потрясающие ювелирные изделия из не приглядных, на первый взгляд, драгоценных камней. Замкнутые и коварные, ненавидящие чужаков, они научились строить смертоносные ловушки, которые не могут распознать даже опытнейшие из следопытов шаиррим. Ловкость, умение прятаться и развитые навыки ментального боя очень приглянулись матриархам шаиррим, занятых вечной борьбой за власть между собой. Хоть два рода по-прежнему не испытывают никаких восторгов от общения друг с другом (даркаи не могут простить шаиррим годы Схизмы, а шаиррим относятся к даркаи как к дикарям, с брезгливым презрением) оба народа извлекают выгоду из неких коопераций. <!--pagebreak--> Нальхейн скользнул в просторный зал, со сводов которого, к гладкому полу струились изящные резные колонны, напоминающие причудливый каменный лес. Непроглядный мрак зала пятнали фосфорические отблески хрустальных светильников, висящие на серебристых крючьях на колоннах. У одной из колонн он заметил статную женскую фигуру. Приглядевшись, он увидел водопад белоснежных волос, поблескивающий причудливый головной убор, платье с глубокими вырезами, не закрывающее стройные ноги. Приблизившись, он промолвил, тихо, как лесной осенний ветер: - Вы хотели меня видеть, госпожа. Матриарх вздрогнула и обернулась, чтобы обнаружить рядом с собой закутанную в чёрный плащ мужскую фигуру. У неё было красивое, точёное лицо, колючие, фиалковые глаза. Это был облик женщины, привыкшей повелевать, побеждать и не терпящей пререкательств. - Тебя, вижу, не учили хорошим манерам! – раздражённо огрызнулась она, скрывая невольный испуг. Не с обыкновенным трусливым самцом же разговаривает! Нальхейн лишь развёл руками. - Хорошо, - ответила она спокойнее, - У меня к тебе дело. Даркаи кивнул, как будто бы приглашая говорить дальше. - Как ты знаешь, в Жураг Наре очень неспокойно, - продолжала она, - Верховная Жрица убита предателем и еретиком, поправшим священные законы Крови. Более того, им же освобождена священная жертва Месси Риль, которую должны были предать её очистительному огню. И вместе они скрылись. Богиня требует мести. Я думаю, ассассин, ты догадываешься, что я от тебя хочу, - змеино улыбнулась матриарх. Нальхейн сохранял невозмутимое, ледяное спокойствие, стоя, скрестив руки на груди, всем своим видом показывая, что он прекрасно понимает, что он должен сделать, и что ему невыносимо скучно. Это несколько раздражало Мать благородного Дома Жураг Нара. - Уверена, что понимаешь, - отрезала она, - Я хочу, чтобы ты выследил и убил и предателя и эту суку. По возможности, они должны умереть в муках. Его голову принесёшь мне, матери Дома Алукан Зор. Награда будет щедрой. - Какой срок Вы мне даёте, - так же тихо и невозмутимо вопросил ассассин. - Месяц. Полтора – крайний срок. Ваши магистры сказали, что ты лучший, - мать Алукан Зор, неестественно дрогнула, будто вода, в которую бросили камешек, а затем, начала растворяться, и, перед тем, как голограмма совсем исчезла, до Нальхейна долетели слова, - Это всё. Аванс найдёшь здесь же. И образ растаял. Нальхейн подобрал увесистый кошелёк. «Что ж, охота начинается», - проверив содержимое и удовлетворившись этим, Нальхейн сунул его в складки плаща.
- Неужели не мог заломить цену побольше, - словно шёлк под кожей Нальхейна, - Я, порой тебе поражаюсь. Тебя же учили перехватывать Эфирные Послания. - Знаю, Нириил, - ответил Нальхейн скользя по длинной тёмной галерее, - Но, тебе ли не знать, что шаиримы скорее удавятся, чем оторвут от сердца больше, чем, как им кажется достаточно. А с паршивой овцы, хоть клок шерсти, как говорят людишки. - И что ты теперь намерен делать? – мурлыкнул Ангел Крови. - Для начала, соберу информацию. Кое в чём мне поможешь ты. - Мм? - Прежде всего, ты думаешь о том же, о чём и я? - Конечно, мой умный маленький Даркаи. Ты прав, идёт грызня за место верховной жрицы. Победитель получает всё. Дом Алукан Зор занимает видное место в Совете Жураг Нара. А Мать Анриль не упустит шанса взять с свои красивые и цепкие ручки вожделенную власть. - Это понятно. Месть Месси Риль была утолена, и утолила её, её верная рабыня. Награда не заставит себя ждать, я полагаю. Ангел Крови внутри сознания Нальхейна довольно потянулся, как сытый кот. - А теперь расскажи мне об этом еретике. - Ну, начну с того, что зовут его Лаурелианд. Он сын Матери Дома Этайл Кор, Хельсмир и Паладина Алого Огня Ольфейна Чёрная роза. - Неплохой у него папаша, - уважительно отозвался Нальхейн, - Паладины Алого Огня, их Шэллиноры, являются самыми элитными бойцами Матриархата, своего рода гвардией Храма. Они даже могут позволить себе некоторые вольности в условиях жёсткого матриархата. - О да, - хохотнул Ангел Крови. - Расскажи о его родителях и родственниках. - Как я уже сказал, его отец, Ольфейн Чёрная Роза был Паладином Алого Огня, одним из самых прославленных воинов, знаменитый своими набегами на земли эльфов и людей, а так же взятием и разорением твердыни гномов Ёвельхейм, угрожавшей границам Жураг Нара. Несмотря на это, он был вольнолюбив, обсуждал или даже оспаривал решения матриархов. Поговаривали даже, что он тайный еретик, ибо несколько проявлений неоправданной доброты, когда он отпустил нескольких пленных, или отказался пороть до смерти провинившегося в дерзости речи товарища. Матриархат смотрел на него, скрежеща зубами, но не мог ничего поделать. Если бы его казнили как еретика, оскорблённые таким ходом другие Паладины подняли бы восстание. А против вихря их клинков ничего не смогли бы противопоставить ни закалённые в боях воины, ни даже жрицы – их заклинания просто бы разлетались вдребезги об их оборону. Нет, ценой огромных потерь, бунт, возможно, был бы подавлен. Но слишком дорогая цена. - И это не помешало матери благородного Дома взять его в мужья, - Нальхейн проскользил по нависающему над бездной мосту. - Нисколько, - зевнул Нириил, - Хельсмир и Ольфейн, можно сказать, нашли друг друга. Хельсмир чужд был фанатичный эгоизм и жестокость. Добрая красавица, каковых мало. Для неё муж был нечтом большим, чем ценная пешка, игрушка для плотских утех. Она любила его, а он – её. - Как романтично, - презрительно фыркнул ассассин. - Что есть то есть. - Это понятно. А ещё, есть у него какие родственники? - Угу. - Кто? - Сестра. Ниара. Младшая жрица и очень неплохой маг. Мм, а главное, красавица, как мать. Но, вот, характером ни в папу, ни в маму, к сожалению. Ассассин хмыкнул. - Значит, друг мой, наведаемся в Мараг Зор, Внешний Храм. Там заканчивают обучение младшие жрицы. - Что делать. Мы же связаны, - в притворном сокрушении вздохнул ангел, - Куда ты, туда и я. <!--pagebreak--> Тёмная осенняя ночь была ненастна. Ветер-волк гнал по небесному полю жирные тёмные тучи-туры сгоняя их в грузные, неповоротливые стаи, досадно и голодно воя. Мрачным ковром расстилался под гладкой мраморной площадкой, зловещий еловый лес, волнующийся, словно бездонное море. Площадка текла к великолепному арочному порталу вырезанной из скалы тонкой башни. Обычно Тёмные эльфы возводят свои изысканные сооружения под мрачными сводами пещер. Но Мараг Зор, Башня Ветров, была исключением. Как говорили, здесь же находился сторожевой пост Старших жриц, следящих за именениями в потоках энергий, оплетающих Анкарию. Два стража в воронёных латах, закутанные в чёрные плащи с поблескивающими в их руках кривыми таль-клинками, ёжились под немилосердным ветром и моросящим противным дождём. Оба из последних сил дожидались смены караула, когда можно будет вернуться в тёплый уют бараков и пропустить по кружечке бодрящий хёльтийсы, согревающего напитка, варящегося из вереска, мёда и клюквы. От стрельчатого резного портала шёл ряд изящных тонких, ребристых колонн, украшенных остроконечными коронами. В центре площадки стоял вырезанный из тёмного гранита алтарь с возвышающейся над ним статуи красивой обнажённой женщины с кинжалом в руках. На некоторых колоннах висели округлые хрустальные фиалы, источающие бледный, голубоватый свет. Чувства обоих стражников были осбострены, и в души прокралась необъяснимая тревога. Им чудилось, что из мрака ночи за ними кто-то наблюдает. Кто-то хищный, злобный, неведомый. За спиной раздались шаги кованых сапог. Обернувшись стражники увидели направляющихся к ним товарищей. Их вид ясно говорил о том, что им очень не хотелось покидать тёплые бараки, оставлять недопитые кружки со сладковатой хёльтийсой, и они откровенно завидовали тем, чья смена заканчивалась. Обменявшись угрюмуми приветствиями, новые стражи встали на посты старых. Занудное, раздражающее и обездвиживающее оцепенения завладело обоими спустя несколько минут. Что может случиться? В такую жуткую и промозглую ночь? Разве найдётся придурок, который захочет творить свои чёрные замыслы в такую погоду? У алтаря что-то стукнуло. Двое переглянулись. И напряжённо всмотрелись в ненастный мрак. Ещё раз. Сжав таль-клинки, кошачьим шагом оба поспешили на источник звука. Тень, наблюдавшая за ними из-за колонны, насмешливо-презрительно улыбнулась и скользнула во мрак сводчатого коридора.
Волшебница сидела за изящным обсидиановым столом, заваленным манускриптами и фолиантами. На инкрустированном серебром черепе, словно рука омерзительного демона тускнели капли воска, прочерченные толстой чадящей свечой. Ниара внимательно изучала древний, пожелтевший свиток, подперев свою красивую голову изящной рукой. Водопад чёрных, как смоль волос ниспадал ей на плечи и спину. Выразительные серебряные глаза внимательно следили за вязью рун. Тонкая белая накидка была небрежно наброшена на голое тело с белоснежной кожей. Нириил поёрзал, мурлыкнув. «Старый извращенец!» - мысленно плюнул Нальхейн. «А что такого? Ну дух я! Но дух с мужской сущностью и слабости мужчин мне не чужды!» - обиделся Нириил. Нимрахиль скользнул в круг света: - Простите, что побеспокоил, госпожа. Ниара вздрогнула. И со смесью страха и изумления она воззрилась на пришедшего: - Как…ты…что…- она захлёбывалась негодованием от подобной наглости, - Паршивый самец, тебя следует проучить! Едва уловимым жестом она сплела заклятие, вспыхнувшее лиловым огнём и готова была метнуть его в вошедшего, но Нимрахиль поднял палец и жёстко обронил: - Не советую. Твоя магия против меня бессильна. Что-то в его сухом и тихом голосе заставило чаровницу подчиниться. - Как ты попал сюда, - только и смогла выдавить она. - Легко, госпожа. Предугадывая ваш следующий вопрос отвечу, что пришёл сюда потому, что мне нужна информация. - О чём ты? – в голосе Ниары проскользнуло недоуменное беспокойство. Нальхейн опустился на покрытый бархатным покрывалом диван, вальяжно облокотившись на спинку, закинув ногу на ногу. - О твоём брате. Еретике, - спокойно ответил он. - Я ничего не знаю, - огрызнулась колдунья. - Знаешь, конечно! – Нимрахиль одарил её своей призрачной улыбкой, от которой по коже побежали мурашки, - Кровных родственников связывают невидимые Нити Судеб, крепкие, как митриловые цепи. С помощью одного ритуала родственник, особенно такой близкий, как брат или сестра, может узнать и показать местоположение своего другого родственника. - И ты думаешь, что какой-то мужчина сможет провести сложнейший ритуал, где часто терпят неудачи талантлевейшие из жриц? – насмешливо ухмыльнулась Ниара. «Какая же она хорошенькая!» - промурлыкал Нириил, - «Я бы хотел с ней позабавиться в Палатах Боли Азархана, мм?» «Возможно позже», - перебил его Нальхейн. - Ты заставишь меня провести этот ритуал? - Ничего особенного к нему не требуется. Только концентрация. - Ты так в себе уверен, наглый выродок? Ты, червь, бросаешь вызов Заклинательнице Зорны и жрице? Нимрахиль ничего не ответил. Он изящно и грациозно поднялся с дивана и вплотную подошёл к жрице, заглянув в её красивые серебряные глаза. С великим удовлетворением и наслаждением он увидел в них, как по разуму гордой красавицы расползается дикий почти животный ужас. Он знал эффект своего пристального взгляда в глаза. Взгляда, хранящего в себе кровавую тьму, демонический пламень и лёд неотвратимой смерти. Его багровые глаза без зрачков, спокойные, не выражающие никаких эмоций леденили души даже самых бесстрашных из его жертв. - Делай своё дело, колдунья, - прошипел он, - И я обещаю, я избавлю твою душу от вечной боли и страданий, которые ждут тебя. «Эх ты», - в притворном расстройстве улыбнулся Нириил, - «А нам бы было так хорошо с ней вместе!» - Ты согласна? – прошептал Нальхейн. Слеза ужаса выкатилась из глаза волшебницы, и она затравленно кивнула. Благословенным Владыкой Смерти не перечат. Ради собственной души… <!--pagebreak--> Дикие, необъятные равнины пепла и серого камня овевали неистовые бури. На крыльях ветра носились вихри злых духов, воящих в неутолимом голоде. Огненный дождь сверзался с кровавых небес, проливаясь на души грешников и демонов, терзающих своих жертв на залитых кровью алтарях. Пространства неслись мимо с огромной скоростью. Мрак и Свет сливались воедино в серую, безрадостную Тонь, в которую они проваливались, как будто, чтобы никогда не вернуться. Нальхейн нёсся над штормовыми тёмными водами. Волны рассекали хребты морских чудовищ, подобных Левиафанам, и сонм стонущих духов носился над обсидиановыми волнами, под свинцовыми тяжёлыми небесами. Изредка над водой появлялись зубастые пасти, вспыхивали фосфорическим огнём бесстрастные очи чудовищ, пожирающих духов кричащих. Вновь серый, страшный, кажущийся живым туман. Как будто бы он провалился в небытие. Серый сумрак рассеялся. Меж костлявых, кривых дерев он увидел тусклую искорку, а затем и жмущиеся друг к другу фигуры. Ангел крови хищно зашипел. - Долина Мараг Таль, - прошептал ассассин, прежде, чем его укрыла Тьма.
Он очнулся, лёжа на полу. Сознание было мутным и нормальное восприятие действительности медленно возвращалось к нему. Нальхейн, пошатываясь, встал, оправил плащ. Рядом, бесчувственной куклой, ничком, лежала Ниара. - Ну что, мы узнали, что хотели, - сладко потянулся Нириил. - Дела не будут ждать, - ухмыльнулся Нальхейн. Из-за окованной серебром двери донёсся проворный топот кованых сапог, а затем, она содрогнулась от тяжёлых ударов. - Быстро же они смекнули, - изумлённо и поощрительно хмыкнул Нальхейн. - Да, - поёрзал Нириил, - Теперь так просто отсюда не выйдешь. - От чего же… Ниара застонала и зашевелилась. - Вот, саккара, - выругался Нальхейн. Затем, он пружинистым шагом, плавно переходящим в бег направился к двери, которая вот-вот должна была поддаться ударам. - Что-то задумал? – забеспокоился Нириил. - Хха! – Нальхейн со всей силы врезал ногой по двери, отчего та с жалобным скрежетом рванула внутрь коридора, сбив с ног колотящих в неё стражников. Молнией ассассин вылетел в лестничный пролёт, едва увернувшись от зачарованных стрел. Изумлённые и возмущённые гневные крики. Топот ковыных сапог по гладкому мрамору. Нальхейн припустил ещё быстрее, взлетев на первые ступени винтовой лестницы, ведущей вверх. - Стоять, сволочь!!! – доносилось из-за спины. Всегда так кричат преследователи. Неужели они думают, что у добычи хватит глупости, рискуя своей ценной шкуркой, остановиться? Наивные… Топот приближался. Стражник в чёрных доспехах с золотыми узорами уже протянул к нельхейну руку, дабы схватить его за плащ. В самый последний момент, убийца шепнул формулу и совершил молниеносный, сложный прыжок вперёд, опередив преследователей на несколько ступеней. До его слуха донеслась яростная непристойность. Ветер свистел в ушах. По мышцам разливалось неприятное жжение, сковывающее движение, лёгкие готовы были выпрыгнуть из глотки. Пахнуло промозглостью осенней ночи. Нальхейн совершил последний, нереальный рывок и оказался на поблескивающей от капель дождя, продуваемой всеми ветрами площадке. Его нагоняли. Мощным прыжком он оказался на обсидиановых перилах. У подножия башни, далеко внизу, шумел дикий, чёрный лес. - Ты что, рехнулся, dhuevaar graabнутый?? – рявкнул Нириил, - Окстись!!! Ты чё творишь??? Преследователи высыпали на площадку, неприятно быстро приближаясь к балансирующему на перилах Нальхейну. - Спасаю наши шкуры! – огрызнулся ассассин. Тренькнула спущенная тетива, стрела засвистела в воздухе, дразня обострённые до предела чувства и восприятие. - Но я не… - запротестовал было Ангел. - А ты очень постарайся – шкура наша общая! – и Нимрахиль шагнул впропасть, едва увернувшись от выпущенных стрел…
- Ну ты и…просто…нет, у меня даже слов нет! – негодовал Нириил. - Да ладно тебе! – отмахнулся Нальхейн, сплюнув попавшую в рот хвою, отряхивая плащ и одежду, - Всего-то – бег с препятствиями, как в наших лесах. - Ага, точно! – саркастически передразнил его Нириил, - Вниз по стене, перепрыгивая через парапеты и архитектурные извращения, а потом, уворачиваясь от веток. Скажи спасибо, что я успел тебя затормозить! - Спасибо, - поклонился Нальхейн, - Что бы я без тебя делал! - То-то! - Ладно, расслабляться некогда. Пошли. <!--pagebreak--> Нальхейн. Клинок Смерти. Ещё при рождении Тёмные друиды и сам магистр распознали дремлящее в нём могущество. Они прочили ему великую судьбу. С рождения и до ста семидесяти лет (поры ранней юности) его воспитывала мать. Отца своего он никогда не знал, и мать не особенно про него рассказывала. Его мать, как и все кланы Даркаи была ассассином, и танец её клинков ещё никто не мог превзойти. Он смутно помнил её. Золотистые глаза, лицо обрамлённое чёрными локонами, спокойное, властное. Она многому его научила. Многое ему рассказала. Помнил он, когда, будучи ещё ребёнком, он с матерью возвращался из Жураг нара, где его мать предоставила доказательство хорошо выполненной работы. В пустынной галерее, ведущей к поверхности, они натолкнулись на патруль шаиримов. Те не могли упустить случая поиздеваться над «дикими, грязными тварями». - Ух ты, какая красотка! – Моргват расплылся в гаденькой улыбке. Нальхейн испуганно вцепился матери в плащ. Та завела его себе за спину, спокойная и невозмутимая. Кольцо врагов сжималось. - Да ещё и со щенком. Ну, ничего, он нам не помешает, - смех, похожий на стук костей в склепе. В руках тёмных латников блеснули клинки. - Что бы ни было, сын, не вмешивайся, - тихо сказала мать. Всё произошло в мгновении ока. Мать даже не выхватила висящие на чёрном с серебристой пряжкой, поясе клинки. Она легко выломала метнувшуюся к ней руку с клинком, вырвала кадык напавшему слева. Оттолкнувшись от покалеченного, в прыжке, быстрыми ударами ног раскроила черепа ещё двоим, оттолкнувшись от падающих тел, не приземляясь, метнулась к третьему, свернув ему шею, использовала его тело, чтобы укрыться от выпада отравленным клинком. Ещё один напал сзади и схватил её за горло, готовясь вонзить клинок ей в поясницу. - МАМА! – пискнул Нальхейн, вцепившись в руку того, кто душил мать, и ударил его по внутренней стороне колена. Моргват взвыл и лёгким взмахом отбросил Нальхейна от себя. Тот не успел опомниться, как оказался в стальной хватке с клинком у горла. - Сдавайся, мразь! – рявкнул моргват. Мать уже добила последнего врага. С виду она была спокойно. Трудно было заметить пламень отчаяния, разгоревшийся в глубине её холодного взгляда. - Отпусти его, - жёстко приказала она. - Нет, тварь, я перережу ему глотку у тебя на глазах… Неуловимым движением рука матери рванулась за высокий чулок… В воздухе что-то блеснуло… Моргват вскрикнул и рухнул наземь с сюрикеном во лбу. Слёзы прыснули из глаз Нальхейна когда он бросился к матери. Мать крепко обняла его, а затем, отстранив, влепила смачную пощёчину. - Я же сказала тебе – не высовываться! Нальхейн хлюпнул носом, утирая лицо. - Сказала? Взгляд матери был жёсток. - Сказала, - не дождавшись ответа бросила она, - Ты же мог погибнуть, идиот! Она снова прижала его к себе: - Больше никогда так не делай! Мой храбрец. Затем, когда ему исполнилось сто семьдесят, он поступил на обучение в Орден Ассассинов. И с тех пор, очень редко когда и очень коротко видел мать….
Автор: Василий, aka Васёк Дата публикации: 8 июня 2009
