Очнувшись, Калерия почувствовала невыносимую боль в спине и жжение на лице. Проведя рукой по лицу, она обнаружила, что там образовался глубокий порез с рваными краями, видно, при ударе хвостом гивр задел ее. Калерия поднялась на ватные ноги и увидела, что волны вынесли на берег ее лук, который она уронила еще при ударе. Поблагодарив всех лесных богов, всех жителей Белльвью и даже всех разбойников, она прижалась к сияющему огнем луку, как к последнему спасению. От него шло успокаивающее тепло. Оглянувшись и посмотрев по сторонам, эльфийка присвистнула. Голубоватое свечение от острова усиливалось, листья на близстоящих деревьях искрились всеми цветами радуги.
- Наверное, это остров Клаудии, - сказала сама себе Калерия, - а это свечение - предвестник Парада Драконов.
Найдя несколько палок и сделав подручными средствами из них некие подобия стрел, Калерия одной из этих палок подстрелила ни в чем не повинную птицу и из ее перьев сделала палкам-стрелам оперение. Немного подремав прямо на песке, эльфийка услышала вдалеке рев, но совершенно не похожий на рев гивра, а значительно хуже. Этот новый рев парализовал мозг и не давал думать. Калерия приняла боевую стойку и устремила взгляд к источнику звука.
- Лучше бы я не видела ЭТОГО! - растягивая слова, прошептала она.
С горизонта, устремляясь к ней, по воде плыл дракон. Не гивр, а намного, намного ужаснее. Крупная бирюзовая чешуя покрывала продолговатое тело. Две пары когтистых конечностей профессионально и привычно рассекали воду, мощные клыки выглядывали из открытой пасти, а вдоль спины шел огромный костяной гребень белого цвета. На кончике хвоста было пять жал, одно из которых было ядовитым. На голове треугольной формы были два кривых рога, похожие на бычьи. Маленькие ромбовидные крылья не давали геральдическому дракону летать и служили для красоты. Пока он плыл к Калерии явно с недобрыми намерениями, она, чтоб не запаниковать, ибо один вид этого дракона внушал ужас, сказала:
- Он плывет сюда, и, видно, не для того, чтоб попить со мной воды и мило побеседовать. Мне придется с ним биться, и жив останется только один.
Сомневаясь в своей кандидатуре на роль оставшегося в живых, Калерия прицелилась и со словами: «Помогите мне, Духи Леса!» выпустила в дракона проникающую стрелу, которая в полете разделилась еще на пять таких же. Стрелы закружились вокруг геральдического дракона, впиваясь в него, но он внезапно нырнул под воду. Проникающие стрелы потухли и бесполезными палками упали в океан.
- А ты умный! - истерично захохотала Калерия и призвала духи предков. Пять духов полетели на вынырнувшего дракона, но вдруг потускнели и исчезли, только прикоснувшись к его чешуе. Присвистнув, Калерия запустила в дракона четыре взрывающиеся стрелы, которые только слегка подпортили ему брюхо. Подплыв к берегу, дракон вышел на песок и, широко раскрыв пасть, извергнул на Калерию горячее пламя. Не успев как следует увернуться, она получила сильнейшие ожоги на левой руке и от боли уронила лук. Выпрямившись, Калерия ненавидящим взглядом посмотрела на дракона и с криком пустила в него несколько колючих растений. Ее зеленые глаза казались огромными искрами, светящимся ярким светом. Растения попали дракону в незащищенный чешуей живот, и он взвыл от боли. Взмахнув лапой, он сбил Калерию с ног и она, ударившись головой об дерево, почувствовала, что теряет сознание. Эльфийка не соображала, где небо, где земля, но зато отчетливо видела ящера, который крутил головой и искал ее. Красные искры весело прыгали перед глазами Калерии, голова гудела, как потревоженный кем-то улей. Посмотрев на беснующегося в стороне дракона, сжигающего все, что его окружало, она доползла до своего лука, взяла его обожженной рукой и, наплевав на адскую боль, которая распространяласьс руки на плечи, прицелилась геральдическому чудовищу в сердце. Он беспокойно завыл и собрался наступить на лучницу, чтобы раздавить ее, как таракана, но не успел. Шесть проникающих, а затем шесть взрывающихся стрел полетели в него. Взрывающиеся стрелы разорвали его брюхо и он, потеряв равновесие, упал в воду. Множество холодных брызгов покрыли Калерию, но она находилась в своеобразном трансе, и ей было все равно. Издав последний предсмертный хрип, геральдический дракон вдруг сказал человеческим громовым, жестким голосом:
- Неплохо…. Для простого лесного эльфа.
Сказав это, дракон закатил большие темно-синие глаза и умер. Калерия лежала на спине, видя только красивое ночное небо. Вон созвездие Собаки, вон Дракона.... Небо было совершенно спокойным, оно умиротворяло. Эльфийка не чувствовала левой руки, лицо невыносимо жгло, кости в ногах странно вывернулись, а из правого бока капало что-то теплое и липкое. И вдруг на небе началось какое-то движение. Забыв о страшных ранениях, Калерия задрала голову и ахнула. По небу летели сотни разнообразнейших драконов, они двигались в сторону острова. Вокруг каждого дракона плясало разноцветное пламя, и в гладкой зеркальной поверхности темной, почти черной воды были видны их яркие расплывчастые отражения. Ящеры, взмахивая огромными кожистыми крыльями, поднимались по спирали над островом, оставляя за собой мерцающие золотистые дорожки, которые мигом сплетались между собой и были похожи на магическую паутину, обвившую темное ночное небо. Парящие драконы, словно лучшие в мире танцоры, летали вокруг острова и были словно горящие желтым пламенем осенние листья, кружащие за веселым шаловливым ветром. Вдруг один из драконов издал рев, пробирающий до самого сердца, рев души, и все остальные начали по очереди извергать огонь и лед вверх, словно пытаясь затмить своим дыханием спокойное мерцание далеких звезд. Разноцветные струи полетели ввысь, и, соприкоснувшись друг с другом, ослепляющими яркими фонтанами брызнули в разные стороны. Голубые и красные искры медленно полетели в океан и – о чудо! – коснувшись поверхности воды, не потухли и продолжили погружаться на дно, освещая огромный океанский мир. Доплыв до дна, волшебные искры засияли еще ярче, и теперь казалось, что светится весь океан. Драконы, рисунок полета которых теперь был похож на восьмигранную звезду, начали быстро кружиться на одном месте, извергая пламя, лед, молнии, светящиеся шары, из-за чего ящеры стали, словно мистические сияющие вихри, раскрашивающие весь черный окружающий мир. Калерия, потрясенная до глубины души этим фантастическим зрелищем, не могла пошевелиться и молча лежала на сырой противной земле, свечение от которой достигло своей кульминации и резало глаза эльфийки. Из них водопадами лились слезы, но Калерии было все равно – она только шире открывала глаза и смотрела, смотрела на то, что мечтали увидеть тысячи, десятки тысяч людей. Ее сердце билось очень часто, как будто пытаясь вырваться из груди и полететь туда, в небо, к ним. Сознание эльфийки было затуманлено, в нем летали странные отрывки из ее прошлой жизни. «Драконы бывают трех видов, - некстати вспомнила эльфийка страницу учебника, которая настойчиво кружилась в ее голове, - цветные, драгоценные и металлические. Цветные драконы включают черных, синих, зеленых, красных и белых драконов; все чрезвычайно злые и наиболее устрашающие. Металлические драконы — латунные, бронзовые, медные, золотые и серебряные; они благородные и добрые, а так же высоко уважаемы мудрыми людьми. Драгоценные драконы — аметистовые, хрустальные, изумрудные, сапфировые и топазовые; они нейтральны относительно добра и зла, очень харизматичны и вежливы, мастера убеждений, наслаждающиеся загадками. Хотя обычно они меньше и медленнее, чем другие драконы, драгоценные драконы часто более умны и мудры, а так же компенсируют свои недостатки другими способностями». Предчувствуя обморок, и всеми силами борясь с ним, Калерия почувствовала, что еще миг – и она ослепнет. Непроизвольно закрыв глаза, она услышала где-то совсем рядом мягкие, но властные голоса:
- Она сама добралась сюда и справилась с нашими стражами!
- Правильно, она молодец.
- Но ведь людям нельзя видеть Парад Драконов, а она увидела!
- Она ведь не человек, а лесной эльф. Да, и к тому же, она была достойна увидеть его.
- В таком случае, давайте отправим ее домой, а иначе она скоро умрет от ран.
- Правильное предложение.
Открыв один глаз, Калерия увидела над собой трех драконов, разговаривающих между собой. Один из них был бронзовый, второй золотой и третий аметистовый. Страницы из учебника продолжали лезть ослабевшей эльфийке в голову: «Аметистовые драконы мудры и царственны, имеют независимый дух и игнорируют то, что они считают мелкими ссорами между добром и злом, законом и хаосом. Новорожденный аметистовый дракончик имеет кожу цвета лаванды с маленькими чешуйками светлого, почти прозрачного цвета. С возрастом чешуя обычно темнеет. Взрослые это искрящийся лавандовый цвет. Золотые драконы мудры, справедливы и доброжелательны. Они часто предпринимают придуманные ими самими поиски и путешествия для самосовершенствования, и их не легко отвлечь от этого. Они ненавидят несправедливость и грязную игру. Золотой дракон часто принимает человеческий или животный облик, и обычно его можно встретить именно в такой маскировке. При рождении, чешуя золотого дракона имеет темно-желтый цвет с золотыми металлическими пятнами. Пятна становятся больше, когда дракон растет. При достижении взрослой стадии он становится полностью золотым. Бронзовые драконы любознательны и им нравятся люди и полу люди. Они наслаждаются трансформацией в маленьких, дружественных животных. В таком состоянии они могут скромно наблюдать за людьми и полу людьми, особенно авантюристами. Бронзовые драконы обожают вызовы, такие как загадки и безобидные соревнования. Они заворожены войной и нетерпеливо присоединятся к армии, если причина справедлива, а плата хороша. При рождении, чешуя бронзового дракона желтая с оттенком зеленого, и только намеком на бронзу. Когда дракон растет, его окраска медленно меняется в сторону более насыщенного бронзового цвета, темнея с каждым годом. Края чешуек бронзовых старейших драконов приобретают сине-черный оттенок, похожий на налет, образующийся на настоящих бронзовых скульптурах или доспехах.» Выгнав из головы эту информацию, Калерия почувствовала, что ее принужденно телепортируют. Она абсолютно не сопротивлялась, и, не долетев до Белльвью, отключилась.
Очнувшись через несколько дней в лазарете Белльвью, Калерия была отругана сразу тремя людьми: трактирщиком Бенедиктом, который ругал ее за столь опасное путешествие и клял себя за то, что рассказал ей о Параде; командиром Роматой, который визжал что-то невразумительное о потере королевских стрелков; и даже кузнецом, который починил ее лук. Рассказав им все, что видела. Калерия со спокойной душой выпроводила их из своей палаты, мотивируя это тем, что она слаба и должна набраться сил. Ночью, во время очередной грозы, эльфийка думала о драконах и удивлялась, почему же они посчитали, что она достойна увидеть Парад Драконов. На следующее утро она вдрызг разругалась с лекарем и, несмотря на его сопротивления, вышла из лазарета и направилась домой, где ее ждал лук Ярости Октаниона. Ловля на себе восхищенные взгляды всех жителей Белльвью, эльфийка не дошла до дома. Возле колодца на центральной площади города группа людей схватила ее, отнесла в таверну «Танцующий серафим» и попросила еще раз (который уже!) рассказать про стражей, драконов и все остальное. Усевшись полукругом возле Калерии, люди обратились в слух, а эльфийка с огромным удовольствием начала свой рассказ о лодке, вредной серафиме, портале, гивре, ужасном геральдическом монстре, о самых умных существах в Анкарии – драконах, и о самом фантастическом и завораживающем зрелище в мире – Параде Драконов.
