Глава 1
Было ясное июльское утро. Москва утопала в зелени. В многочисленных скверах и парках щебетали птицы, старушки вязали на скамеечках, радуясь возможности погреть старые кости на солнце, дети, смеясь, бегали вокруг песочницы. Казалось, весь воздух был пронизан радостью, теплом и уютом. Все, кто спешил по делам, суетился и нервничал, давно были в офисах и конторах. Ничто не нарушало спокойствия, царившего на окраине большого города.
Игорь Савелин по кличке Остряк открыл глаза и с трудом встал на ноги. После вчерашнего голова раскалывалась на части, от кайфа не осталось и следа. Из мутного зеркала, висевшего на стене, на него глядела опухшая морда, вся синяя и с мешками под глазами. Когда до Остряка доперло, что это его собственное лицо, он лениво сплюнул под ноги и поплелся в ванную. Оттуда доносились бодрые звуки какого – то марша. Сосед по коммуналке опять залег на полдня. Он каждый день ложился в ванну, включал радио и отмокал там часами. Обычно Игорь терпел, но сейчас было совсем плохо. Его начинало мутить, перед глазами зарябило, и в ушах загудело. Кровь приливала к голове, и от этого мерзко стучало в висках.
Остряк смачно выругался и забарабанил в дверь. Марш тут же затих. Зато зашумел фен. Придурочный сосед вздумал сушить волосы. Он, скотина, еще и напевал там что-то себе под нос. Тут терпение Игоря лопнуло. Он с разбегу вписался в дверь плечом, и дверь с хрустом вышла из проема. Плечо было рассажено в кровь, хотелось блевать от тошнотворного запаха пыли. Но Остряк уже не контролировал себя. Им вдруг овладела невообразимая тоска. Было так обидно за себя, за свою мерзкую жизнь, что хотелось расплакаться на плече у мамы.
Из-за сошедшей с петель двери раздалась громкая ругань соседа. И в тот же миг из облака пыли появился волосатый кулак. Из глаз Остряка брызнули искры, мир закачался сильнее. По лицу стекала кровавая юшка. Противный мир опустился куда-то вниз, и свет погас перед глазами. Остряк потерял сознание.
Он очнулся, когда последние закатные лучи солнца осветили комнату. Это была даже не комната – скорее берлога. Единственная мебель – старое зеркало на стене и драный матрас – были грязные и замызганные, в углу была свалена немногочисленная одежда и стояли кроссовки. Посреди комнаты валялся пустой шприц. Все как всегда. Но что-то было необычно, даже сразу непонятно, что. Остряк пригляделся и понял – зеркало вдруг стало блестящим, как будто кто – то старательно начистил его тряпочкой, и отражалось в нем не то, что было в комнате. Старое зеркало показывало долину, холм и одинокий раскидистый дуб, привольно росший у его подножия. Остряк поднялся и потянулся к зеркалу. Когда он смотрел на светлую поверхность, ему было хорошо , как никогда прежде, такого блаженства не давал даже кокаин. Он вспомнил счастливое детство, и загубленная жизнь пронеслась перед ним в несколько мгновений. Что же было такого в его жизни, о чем стоило бы вспомнить? Сначала баловство с алкоголем, потом серьезные запои, непрекращающаяся депрессия, бедность, игла… Остряк дотронулся до поверхности зеркала. Она была прохладной, из нее как будто потянуло ветерком. И Игорь почувствовал, как время уходит назад, и он снова становится рослым парнем, он перенесся в те годы, когда только получил свое прозвище, когда носил его заслуженно. И только он насладился великолепным ощущением, как время снова начало свой бег. Сознание закружилось в вихре чувств и ощущений, пространство задрожало и порвалось, будто ве привычные нормы и границы были призрачными, непостоянными. Из образовавшегося проема хлынул свет… Игорь снова вырос, и стал двадцатилетним наркоманом. Но… Что-то не так… нет, не наркоманом. Тело стало непривычно здоровым, по мускулам пробежал небольшой разряд, они наполнились силой и мощью. Пальцы провалились в зеркальную даль, утягивая за собой все тело…
