Демонесса молча подошла к серафиме и присела перед телом Андукара. Получив ее кивок, небесная воительница медленно потянула копье из поверженного Повелителя. Подставив ладони под хлынувшую освобожденным потоком кровь, Шавари начала медленно произносить слова, которые всплывали из памяти под натиском магии крови.
Копье засияло ярче, отзываясь на демоническое воззвание, но серафима крепче сжала древко, гася праведный гнев света. А Шавари вообще закрыла глаза, полностью отдаваясь древнейшему ритуалу, лишь слова по-прежнему скатывались, словно капли, с ее губ.
Кровь начала мерцать, наливаясь странным сиянием, не черным, не белым, не багровым, словно Вселенная отдавала свой свет этой крови. Ручейки крови из сложенных ладоней побежали по рукам, окутали плечи и тело, взбежали по крыльям, заставив их развернуться, и сомкнулись на кончиках рогов, оставив открытыми лишь веки.
Копье полностью выскользнуло из тела и одновременно с этим прозвучало последнее слово. Демонесса открыла глаза и, повинуясь сплетенному узору на своем теле, требовательно протянула руку к мертвому телу Андукара.
- Шэйндар.
Кровавая пелена вспыхнула потусторонним светом и сошлась на голове в виде тонкого золотого узорчатого обруча, возвращая силу и завершая рождение новой Повелительницы.
Изумрудные глаза нашли неподвижную серафиму, окутанную бледно-жемчужным ореолом силы небес. Под молчаливым вопрошающим взглядом серафима воткнула копье острием вниз прямо в камень пола и сняла шлем.
Огненные зрачки в изумлении расширились, встретившись с голубым сиянием в черном обрамлении:
- Медлавари?!
- Интересно, а кого ты ожидала здесь увидеть? – правая бровь серафимы взлетела вверх. – Софию?
- Но... но Андукар сказал, что ты мертва…
- Ну извините, - с легкой издевкой развела руками Медлавари. – Ты души будешь освобождать?
Спохватившись, все еще ошеломленная демонесса подошла к бывшему Повелителю и простерла над ним правую руку. Навстречу потянулись радужные сгустки света: лиловый, синий, голубой, зеленый, оранжевый, красный. Повинуясь жесту Шавари, они поплыли к пришедшим с земли и, на пару мгновений зависнув, медленно опустились вниз, окутывая тела своим сиянием. Серафима подняла руки вверх, взывая к небесам, и тронный зал Повелительницы озарил мягкий бледно-золотистый свет исцеляющей силы.
- Ну а теперь ждем.
Демонесса обернулась:
- Чего?
- Когда души поймут, что они могут вернуться.
Пустота в груди Шавари начала заполняться жизнью…
… - А я говорю Аранна.
- Гимфолоин.
- На что спорим?
- Как обычно.
- Договорились. Сегодня я точно отыграюсь за все годы.
- Хе-хе, сначала пусть очнутся.
- И первой будет Аранна.
- Рр, гном!
Два голоса ввинтились в барабанные перепонки, заставив вампирессу поморщиться: «Опять эти подружки спорят о чем-то своем… Впрочем как обычно, и дня не могут прожить без спора». Резкая боль во всем теле заставила ее слегка застонать и насторожиться. Воспоминания пришли неожиданно: «Стоп! Мы же сражались с Андукаром и я вроде как…» Она открыла глаза и попыталась приподняться на дрожащих руках.
- Аранна! – перед глазами возникли две пары ног: одна с копытцами, прикрытыми узорчатыми тускло мерцавшими поножами и вторая, закованная в металл с сияющими лиловыми камнями. «Ну копыта – это понятно, Шавари. А вторые две ноги чьи?» Вампиресса подняла глаза и встретилась с таким знакомым взглядом голубых глаз.
- Медлавари…
- Она, она, - подтвердила демонесса, подхватывая Аранну подмышки и помогая сесть спиной к балкону. – Ты как себя чувствуешь?
- Не очень, - призналась вампиресса. Ее подташнивало, во всем теле была слабость и дрожь – сказывалась нехватка крови на регенерацию. – А где все?
- Лежат еще, - серафима окинула взглядом залу. - Ты первая очнулась. О, кажется, Хальд зашевелился!
Гладиатор открыл глаза и шумно вдохнул воздух:
- Вы вдвоем и мертвых поднимите…
- Если бы ты знал, как ты прав, - задумчиво протянула Шавари, наблюдая, как мужчина поднимается на слегка подрагивающие ноги. Серые глаза, встретив синие Аранны, вспыхнули и Хальд направился к вампирессе.
- Мы еще живы?
Бессмертные обернулись на возглас гнома, который с недоверием и удивлением осматривал себя и остальных.
– Я же помню, как Андукар меня убил.
- И чем ты недоволен? – демонесса подобрала валявшееся под ногами ружье и протянула его владельцу.
- Да я… - смутился Гимфолоин. – Просто как-то необычно…
Серафима тем временем с интересом наблюдала, как Хальд, добравшись до вампирессы, заглянул в ее мутные сапфировые глаза, снял с пояса так и не пригодившийся кинжал и одним движением полоснул по левой ладони. Глаза Аранны расширились в удивлении, когда мужчина протянул ей сложенные лодочкой ладони, наполнявшиеся горячей кровью:
- Пей.
- Ты что?
- Тебе нужно регенерировать, а для этого нужна кровь. Моя самая подходящая, так что пей.
- Мда уж… - себе под нос протянула серафима, когда вампиресса приникла к мужским ладоням, небольшими глотками втягивая в себя жизнетворный напиток. – С этими все ясно.
Тихий стон привлек внимание всех. Эльфийка медленно подняла бледное, практически белое лицо и осмотрелась. Карие глаза казались двумя провалами на осунувшемся лице. Серафима стремительно подошла к ней и, возложив руки на плечи, призвала исцеляющую силу небес.
- Я не ранена… - Мегалькарвен попыталась отодвинуться от небесной воительницы, но та решительно усилила хватку своих рук:
- Иначе ты не выживешь здесь. Мы в сердце нижней преисподней, в Гатоле. Тем более, ты перенесла здесь смерть.
- Но почему я здесь?
- Тебя захватил в заложницы Андукар, пытаясь заставить нас сдаться, - подошел гном.
Мегалькарвен растерянно посмотрела на остальных и вдруг вскрикнула раненной птицей:
- Лаурелинад!
Вырвавшись из рук серафимы, она подлетела к телу эльфа, упала на колени и обняла его:
- Лаурелинад, любимый! Не оставляй меня!
Серафима подошла и, присев, положила руку на грудь эльфу. Прикрыла глаза, прислушиваясь к чему-то, а затем произнесла:
- Зови его, - глаза потемнели до темно-грозового оттенка, голос звучал глухо и напряженно. - Он не хочет возвращаться.
- Но почему? – по бледным щекам потекли хрустальные капли.
- Он видел, как тебя убили, - вампиресса и гладиатор, зажимающий кровоточащую ладонь, подошли ближе.
- Видимо, поэтому и не хочет возвращаться, считая, что тебя здесь нет. Так что, зови его душу, он откликнется только на твой голос! – глаза Медлавари просветлели, засияв голубым светом. Мегалькарвен низко наклонилась к застывшему лицу эльфа и что-то зашептала.
- Хальд, дай руку, - серафима пошевелила губами, и мягкий свет окутал кисть мужчины, заживляя рану.
- Медлавари, - окликнула подругу демонесса. – Иди сюда.
- Ну?
- Что с Вольхом? Почему он не приходит в сознание? Вроде раны все закрылись и дыхание есть…
Небесная воительница вздохнула:
- Боится.
- Чего? – поразилась Шавари.
- Не чего, а кого. Меня, - и увидев изумление остальных, прислушивающихся к разговору, пояснила. – Подсознательно он знает, что как только придет в себя, получит грандиозную взбучку от меня лично за использование запретного для людей заклинания.
- Ты про то, которое он произнес перед смертью?
- Угу, - серафима присела рядом с магом и похлопала его по щекам. – Вставай, хватит симулировать. Все равно от наказания не уйдешь.
Вольх сокрушенно вздохнул и открыл глаза:
- Но попытаться-то можно было.
- Можно, - согласно кивнула головой Медлавари. – Только бессмысленно.
Маг еще раз вдохнул и, состроив обреченное выражение на лице, поднялся на ноги.
- Готов смиренно нести кару небес.
- Обязательно, - подтвердила серафима, - но когда вернемся на землю.
- Лаурелинад!
Все обернулись. На коленях счастливой эльфийки Лаурелинад открыл глаза и, протянув руку, нежно вытер мокрые щеки своей жены:
- Твои слезы способны прожечь даже камни преисподней…
- Лаурелинад… - Мегалькарвен улыбнулась сквозь слезы и поцеловала эльфа прямо в губы. – Ты услышал меня…
