Прославленный отец Тормал, - некогда старший инквизитор, а ныне лишенный привилегий и звания, обвиняемый судом тринадцати старших отцов инквизиторов, спускался в судебный зал великого храма под охраной столичной гвардии сестер охотниц. Сердце его стесняла безысходность, сочащаяся из черных каменных стен подземного судилища. «О, скольких я отправил сим скорбным путем. И не было средь сотен тех еретиков, такого, что б сумел вспять обернуться. Те же, кто выпущен был судом, претерпели кару страшнейшую, нежели те, кто лишился здесь жизни. Ибо осужденные и отпущенные суть куклы, души лишенные. И что же ныне? Следую я путем сиим по навету не брата в вере, не божественного назидания, но по слову аристократа и судии мирского. Судьба твоя покинуть сей мир, ничтожный Мирил де Эльфичи, - и сам обрек ты свою душу на заклание, вознамерившись обрести власть на до мной путем шантажа. Но моего низвержения алчут и братья мои. А посему свидетельствуешь ты сегодня. И уготовился я к смерти. Но чрез два три дня очередь твоя! И надежда моя лишь на лоно тьмы, о могущественная Керр. Близится час, когда явится твой посланец востребовать с меня долг тяжкий за службу демонов, являвшихся по зову моему».
С тяжким скрежетом отворилась дверь в зал суда. Освещавшее зал пламя факелов покачнулось, и десятки теней задергались в корчах, словно предвещая муки обвиняемому. Все в этом зале, - и тяжелые, грубые деревянные скамьи, и черный сырой камень стен, и сами фигуры закутанных в балахоны судий, - все было пропитано ужасом, болью, кошмаром лишающих последней надежды, еще теплящейся в предстающих перед судом еретиках. Лишь одно неуместное, яркое пятно – свидетель обвинения, бледный, но решительный Мирил де Эльфичи.
Первым рёк слово старший отец Исфернал.
- Ныне братия, собраны мы на суд праведный. Ибо в рядах ревнителей, по слову свидетеля досточтимого, пророс плевел гордыни и безрассудства, ереси и веропадения!
Двенадцать хранящих молчание судей кивнули в такт, и пламя факелов вновь качнулось, заставив корчащиеся тени оплести стоящего в центре зала обвиняемого.
- Бывший ранее отцом Тормалом вошел в нечестивый союз с безбожником и хулителем церкви, аристократом Эркилом из дома ле Нор. Залогом богопротивного союза со стороны взалкавшего власти отступника Тормала стал бесценный Архив Святых Книг! Но и на сим не оставил он стезю прегрешений. На виду у всех, переживших праведный гнев небес, отступник осмелился призвать могучего слугу Керр, чем бросил тень на всю Братию!
И вновь двенадцать фигур шевельнулись. Черные силуэты теней оплели горло осужденного, и Тормал ощутил, что задыхается. Еще немного, и великие амбиции обернуться позорнейшим поражением. Через силу он скосил взгляд на свои руки спутанные цепями отбирающими способность колдовать. Черная татуировка паука Керр на тыльной стороне левой ладони, налилась красным. «О! Керр, не даром я уповал на тебя!», - мелькнуло в голове укрепившегося новой надеждой осужденного. Хриплым, но с каждым словом обретающим силу голосом, Тормал ответил в свою защиту:
- Я пользовался всеми привилегиями моего положения, я свободно распоряжался властью первосвященника, но все это было сделано лишь на благо инквизиции! И в подтверждение моих слов, пусть настигнет того из нас, кто осмелился лгать, кара великих Богов!
Тормал верно подгадал момент. Лишь прозвучали его слова, как замерло само время. Более не дрожало застывшее пламя факелов, не стекали со стен капли влаги, не дышали ни судьи, ни свидетель, лишь осужденный чувствовал, что ему оставлено право говорить.
- Время платить долги,- наполнил комнату глас незримого посланника Керр.
- Все что пред очами моими, готов отдать я в уплату, и плоть свою и братьев сиих…
- На что нам эта бледная немочь,твоих собратьев – червей-трупоедов? Я чую здесь сладкую плоть, избалованную дарами жизни. Я забираю его! Керр довольна тобой, ты оплатил долг.
Время потекло прежним ходом. В ответ на смелые речи не раскаявшегося еретика, отец Исфернал начал ритуальную фразу: «Оправдания заблудшего признаются не…»
Торжественную речь разорвал полный удивления вопль свидетеля. Пышные одежды мирского судии моментально истлели. На холеной плоти эльфа, открывшейся удивленным взорам инквизиторов, набухли сотни красных желваков. Вопль удивления перешел в надрывный вой, расплескивая кровь, желваки лопнули и из открывшихся ран с заливистым звоном посыпались на каменный пол мокрые золотые монеты. Пожираемый проклятием эльф, давясь кровью и золотом, упал на колени, в последнем жесте отчаяния воздел руки и тут же рухнул на пол, где и затих, окруженный золотой россыпью. - Оправдания отца Тормала признаются исчерпывающими. Обвинения снимаются, привилегии и звание старшего отца инквизитора возвращаются ему. - Впервые за восьмисотлетнюю карьеру произнес оправдательный приговор оторопевший от явленного чуда Исфернал.
- Будь на то ваша воля, я желал бы снять цепи, братья,- протянул к судьям скованные руки наслаждающийся моментом Тормал.
……Финка сидела за стойкой бара вблизи пристани. Взгляд ее был лишен какого-либо осмысленного выражения. Стоящая перед ней не раз уже опустошенный бокал явственно свидетельствовал о причине ее состояния: Финка была пьяна. Прохладный, тянущий со стороны моря, ветерок шевелил ее длинные, собранные на затылке в пышный хвост, волосы, принося с собой терпкий запах соли и гниющей рыбы. В воздухе над пристанью кружили жирные, неповоротливые, отъевшиеся на отбросах бело-серые чайки, оглашая окрестности надрывным и сиплым многоголосьем. Но Финка не замечала ничего этого. Сон и явь смешались для нее в какую-то отвратительную мешанину. Охотница оказалась права: узнав о ее промахе, Тормал предпочел не разводить политес, а достаточно быстро расправиться с бывшей приближенной, отстранив ее от себя и низведя до ранга младшей Сестры. С одной стороны, Финка была счастлива: зная жестокие повадки Великого инквизитора, она ожидала куда более суровой расправы. Однако преподобный отец Тормал знал толк в наказаниях: и, если смерть была для Финки самым примитивным наказанием, то удар по наиболее уязвимой ее точке – тщеславию – обещал быть куда более жестоким. И он не ошибся. Боле того: Тормал намеренно не изгнал Финку из рядом Охотниц – так как понимал, что, оказаться лицом к лицу с теми, кем она прежде усердно помыкала, - будет в разы больнее… Что говорить, - Великий Инквизитор, хоть и обладал исключительной склонностью к садизму, - духовником был мудрым и проницательным. Так что все, что теперь оставалось некогда гордой и заносчивой Старшей охотнице – так это день ото дня глушить боль дешевым Тилизийским вином, позабыв о присущем ее народу утонченном вкусе к напиткам. Собственно, ей было глубоко все равно, что пить, - лишь бы это помогло ей забыть о нанесенном ей оскорблении. Хотя бы ненадолго… Но боль не уходила, - наоборот, она становилась все шире и глубже, разрастаясь пламенеющим костром ненависти. «Эвилона!!! Ты, мерзавка!!! Ты во всем виновата!!! Проклятая шпионка!!! Что ж, погоди!!! Я непременно расквитаюсь с тобой!!! Дай только время!!!»
… Но времени все не было. Дни шли за днями, - вот уже и неделя клонилась к закату, а Финка так и не нашла в себе силы собраться с мыслями. Упиваться горем и одновременно лишать себя возможности отомстить - до чего же это было удобно!!! Финка находилась в состоянии печального созерцания самой себя, в который раз пытаясь заставить свое собственное «я» поверить в то, что «в-вот сейчас эту кружечку выпью – и пойду мстить… Ик!» Но силы воли ей не хватало, - притупленная вином, она болталась где-то на дне Финкиной души, даже не пытаясь проявить себя. А посему все, что ей оставалось – это продолжать пить, да слушать разномастный гвалт толпы и сонные крики одуревших от жары и даровой добычи чаек.
Неожиданно рядом с ней послышались шаги. Загремел деревянными ножками о камни мостовой стул. Финка с трудом повернула голову на звук.
- Кого я вижу! Финка, Сестра!!! Да что это с тобой? Ты, никак, пьяна?
Чьи-то руки обняли Финку за плечи.
- Ну, как же так, а? Ай-яй-яй! Нельзя, ну нельзя же так… Эй, кормчий! Принеси нам, любезный, настойки вербы, да поживее… Не видишь – моей любезной Сестре нехорошо…
Спустя минуту перед Финкой словно из ниоткуда возник высокий кувшин с прохладной изумрудной жидкостью, каким-то образом оказавшейся и в ее стакане.
- Ну-ка, пей, моя дорогая. Пей, не бойся! Вот так, вот… Все хорошо… Сейчас тебе полегчает!
И вправду - стоило Финке сделать пару глотков, как туман отступил. В голове стало ясно, хмель исчез. Но зато с новой силой вернулась прежняя грызущая боль. И – стыд…
- Ну вот, так ведь лучше, правда?
- Астарта! – Проговорила та удивленно, оборачиваясь к подруге. – Ты ли это, сестра?
- Я, я! А кто же еще? – Эльфийка постаралась придать своему милому лицу наиболее дружелюбное выражение, не подозревая, насколько деланная улыбка портит ее привлекательные черты. – А ты все тут…
- Как видишь! – Безрадостно пожала плечами Финка.
- Значит, этот старый паразит решил расквитаться с тобой?
- Увы! – Ответила та.
- Он мог тебя убить.
- Ох, лучше б действительно сделал это, чем так…
- А ты тщеславна. Впрочем, ты всегда была такой…
- Тормал знал, куда вонзить жало. – Финка выхватила с пояса метательный нож и с силой обрушила его лезвие на изящную резную столешницу. Однако прочная добротная древесина с достоинством выдержала удар.
-Ну-ну, не горячись. – Астарта покачала головой. – Один мой… гм… знакомый сказал: забудь о том, что помнишь, и слушай себя. К черту Тормала. Выкинь его из головы. Вот так. А теперь скажи: что ты чувствуешь? Что живет в душе твоей?
- Месть. – Тихо сквозь зубы проговорила Охотница.
- Это хорошо. И правильно. – Удовлетворенно кивнула Астарта. – Забудь обиды. Забудь унижение. Прошлого больше нет. Скажи, кто виновник твоих бед? Кто подставил тебя? Кто так жестоко обвел вокруг пальца?
- Эвилона. Шпионка-полукровка. – Ответила та, помедлив.
- Так к чему тебе этот старый духоборец? У тебя есть твоя цель. И ты ее получишь. Только представь, сколь благодатный шанс у тебя будет! Тормал ищет беглянку, она ему нужна любой ценой. Эркил также открыл на нее охоту. И теперь у тебя есть отличный шанс убить сразу двух зайцев – отомстить заносчивой дриадке и вернуть расположение Тормала. Что скажешь? – Астара врала вдохновенно. На нее снизошло истинное озарение. О, она оказалась права. Ослепленная яростью и жаждой отмщения Финка станет опасным оружием в ее ловких руках…
- Что я должна делать? – Медленно проговорила своим низким голосом Финка, испытующе и одновременно не слишком доверчиво глядя в глаза подруге.
- Покинь Тилизий. Позаботься об оружии и провианте. После завтра с рассветом мы должны быть уже в пути.
- Но что ты задумала? Если ты вновь подставишь меня?
- Не беспокойся об этом, сестра. Ошибка исключена. – Астарта усмехнулась и, вынув из-за пазухи свернутую вчетверо половину карты, выложила ее перед Финкой.
- Что это, сестра?
- Схема Анкарийских терминалов. Та, которой ты желаешь отомстить, в сопровождении двоих стражей намереваются отыскать некий древний артефакт… В поисках информации они будут вынуждены искать новые пути… Этим мы и воспользуемся.
- Ты хочешь сказать...
- Да, именно. Ты как всегда весьма проницательна, сестра!
- Но это очень рискованно. Что, если мы ошибемся? И потом… ты упомянула стражей. Как я понимаю, одна из машин прежде принадлежала духовному отцу. Он очень силен и ловок в бою. Его нам не победить.
- Чушь! После побоища на арене эти древние механизмы – всего лишь жалкий набор железа. Вспомни, сестра, - когда-то давно нашему с тобой народу удалось почти всех их уничтожить!! Неужели мы стали слабее? Так чего нам бояться?
- Что ж, твоя уверенность вселяет доверие… Но где ты планируешь перехватить их?
- Вот, смотри. – Изящный тонкий пальчик Астарты с длинным острым ноготком пробежал через карту и остановился у самого надрыва, аккурат посередине карты.
- Что это? Граница Эльфийских земель?
- Именно. – Астарта улыбнулась. – Видишь? Большинство кружков на карте – зеленые, это побочные терминалы. Те, что покрупнее, - синие. А вот этот, - она указала на половинку полукружия у края надрыва, - это самый древний и крупный из терминалов на наших землях. Он расположен у Границы людских земель. Этот терминал так же остался обозначенным на половине, оставшейся у Эвилоны. Следовательно, наши механические друзья вряд ли упустят возможность посетить столь важную достопримечательность. Ну и к тому же иного выхода на территорию людей не существует… Так что у нас есть шанс подготовить им достойную встречу!!
Некоторое время Финка внимательно изучала карту. Затем в пол голоса спросила:
- Где они сейчас?
- О, этого я не знаю. Но вряд ли они ушли далеко. В любом случае, гадать бессмысленно. Вдобавок Эвилона обладает отличным чутьем, и все наши попытки захватить их будут обречены. Неожиданность – вот наш главный козырь, любезная моя Финка. И наша задача – достойно отыграть его.
- Ты можешь рассчитывать на меня, Сестра.
