……Увар-Шерстопуз медленно шел через лес по заросшей, одному ему известной тропке, кряхтя под тяжестью переброшенного через плечо мешка из тертой дерюги. Нельзя сказать, чтобы мешок был слишком уж тяжел. Скорее, дело было в самом носильщике. Последний же, без всякого сомнения, являл собой на редкость колоритную фигуру. Невысокий, с тяжелой не по-орочьи головой, непомерно длинными руками, тонкими кривыми конечностями и огромным, отвислым, поросшим густым темно-зеленым мехом брюхом, объясняющим его столь странное имя, - этот орк являл собой уродливую карикатуру на остальных своих сородичей. Крупные выступающие вперед зубы, несоразмерно крупный нос и маленькие, налитые кровью глазки дополняли портрет. Однако при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что в целом кажущееся на первый взгляд уродство в совокупности рождало некоторую непостижимую гармонию образа – так умело продуманный костюм клоуна вызывает у зрителей улыбку. А в глазах горел хитрый плутовской огонек.
Нет, этот орк был далеко не так прост. Жизнь порядком потрепала его, заставив вкусить немало малоприятных впечатлений и опасных перипетий. Однако каким-то чудом Шерстопузу удавалось выходить сухим из воды, - так, что вскоре он сам перестал удивляться этому. Легкомысленная мать-природа позабыла наделить его присущей всем без исключения оркам животной силой, однако взамен дала острый, изворотливый и находчивый ум и недюжинную смекалку, а также напоследок всучила талант к торговле. Чем, собственно, Увар и не преминул воспользоваться. Уже в младенчестве он был пойман на том, что пытался обменять на нарядную костяную погремушку засушенную человеческую голову, заботливо подготовленную и тщательно завяленную его незабвенной матушкой к ежегодному Всеобщему сбору вождей. Голова сия предназначалась на роль жертвоприношения богам, а потому бедолага-Шерстопуз был сурово наказан за свой дерзкий проступок. Однако экзекуция со стороны разгневанной родительницы его не остановило. Со скоростью горной ящерицы он умудрялся приметить и стянуть любой, представляющий хоть какую-то ценность, предмет – и тут же втридорога продать (или на худой конец обменять) его на что-то действительно стоящее. Но, к несчастью, Шерстопуз вел свой выгодный товарооборот на общественных началах исключительно среди своего племени, так что вскоре был разоблачен, судим и, не взирая на горькие слезы и вой мамаши, с позором изгнан из племени.
Шерстопуз был сражен горем. Но, как не странно, причиной его столь бурных и искренних переживаний было не столько само изгнание, сколько она – Большая и Чистая любовь, известная так же под именем Галионы Пышногузой, дочери самого Великого вождя клана. Как и подобает орочихе из достойного семейства, оная дама обладала всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами – и, в первую очередь, чистейшей, изумительнейшей красотой, особые достоинства которой нашли отражение в ее имени. Ибо известно всякому – настоящая красавица-орочиха должна в первую очередь обеспечивать свой Род многочисленным потомством, дабы привнести свой вклад в основную заповедь народа Орков – «Плодитесь и Размножайтесь!».
О, Галиона была действительно великолепна!.. Сердце Шерстопуза таяло и сладко замирало от восторга, когда она не спеша шествовала по дороге своим чудесным и грациозным, полным достоинства шагом. А как колыхались ее длинные пышные, цвета горного гранита, волосы с вплетенными в них челюстями и ребрами поверженных Вождем врагов! Но – увы – вокруг нее всегда вилось множество поклонников и претендентов на руку и сердце. Красивых, мускулистых, подтянутых, отважных… Безупречных. Готовых на все ради сердца прекрасной дамы. У Шерстопуза же из вышеописанных достоинств ничего не было. Даже обряд инициации – и то пройти не сподобился. Да какая там инициация, если все вокруг относились к нему как к убогому, тайком жалели и презирали. Но однажды все изменилось. В тот день она отправилась в одиночку к дальнему колодцу на окраине поселения - к знахарке, чтобы попросить у последней немного мази из печени огров, - папашу уже два дня как мучил жестокий радикулит. Но, к несчастью, переходя небольшой мосток над сточной канавой, бедняжка поскользнулась и ухнула в грязь… Шерстопуз, следовавший тайком по пятам за красоткой, возликовал. Это был его шанс! Рассыпаясь в комплиментах по поводу особенностей телосложения девушки и отдельных, наиболее, на его взгляд, привлекательных ее черт, он помог последней не только выбраться из канавы, но и самолично проводил несчастную до дому. И лед рухнул. Отныне она обратила свой взор на него, и с каждым днем взгляд ее прекрасных желто-зеленых глаз становился все теплей и теплее… Тайком от сурового отца она все больше проводила времени наедине с сияющим от счастья, влюбленным Шерстопузом. Он уже был готов поверить в то, что случилось чудо, но… Но как раз в тот день, когда он наконец набрался духу и решил озвучить свои чувства, - его настигла суровая кара в виде изгнания. Самым обидным было то, что его обожаемая Галиона также присутствовала на суде. О, какими, полными невысказанной боли, глазами смотрела она на его неуклюжую, слабосильную фигуру! Это было чудовищно и несправедливо! Утирая мохнатой рукой горькие слезы, Шерстопуз посылал разнообразные проклятия небесам, клятвенно пообещав, что однажды он добьется руки прекрасной возлюбленной, во что бы то ни стало.
Вот только это «во что бы то ни стало» сбываться не торопилось. И тому была весьма веская причина – Отец Галионы, могучий вождь. Без его согласия и благословения дочь не могла сделать ни шагу, а тем более – вступить в брак. Будучи изгнанником, да к тому же, по всеобщему мнению орков, уродцем, Шерстопуз даже близко мечтать об этом не мог. Следовательно, мечта становилась практически неосуществимой. И все же в душе наш бедолага продолжал отчаянно и страстно мечтать о незабвенной Галионе. Она являлась ему во снах. Ее образ преследовал его…
… Однако жить было надо, - и приходилось вертеться. После объявления приговора Шерстопуз был с позором изгнан за пределы земель Орков, что было, несомненно, ужасно… и открывало безграничный простор для развития собственного дела! И Шерстопуз это понял. Взяв себя в руки, он с головой окунулся в перипетии подпольной торговой жизни Анкарии, с удивлением обнаружив, что подобных ему одаренных в спекуляции и воровстве дельцов в Анкарии не так уж и много. В считанные дни он умудрился вступить в сеть серых торговцев, и принялся за дело. Так что к окончанию первого, проведенного им вне родного клана, года он превратился в весьма преуспевающего торгаша. Основным товаром были, разумеется, наркотики, изготавливаемые пустынниками и темными друидами на потребу жадной до разврата толпы. Вторым по важности товаром было оружие. Ну а третьим – разнообразные занятные вещицы, имеющие отношение к далекому прошлому и представляющие интерес разве что у определенного круга лиц. Ну а проще говоря, - во всей Анкарии не существовало того, что хитрый проныра Шерстопуз не смог бы достать. Вот и сейчас удача в очередной раз улыбнулась ему. Один весьма влиятельный Тилизийский вельможа дал ему деликатный заказ на некую крайне необходимую ему деталь. Что именно это была за деталь, для чего предназначена и, наконец, каким образом собирался использовать ее вельможа, - все это Шерстопуза не касалось. Его задача была одна – отыскать, купить, доставить, продать. Что он и сделал. И сейчас не спеша тащился к излюбленному убежищу, а по совместительству и перевалочному пункту, в надежде немного передохнуть и обдумать, как бы выбить со славящегося непомерной жадностью заказчика побольше золотишка за выполненный заказ.
А между тем, убежище-то отнюдь не пустовало. Еще бы: Шерстопуз, как и любой предусмотрительный делец, имел известные лишь ему тайники, в коих бережно хранил самые, на его взгляд, ценные из товаров, бережно собираемых последним «на черный день», и весьма дорожил ими. Чего только не хранилось в его тайниках! И боевые крылья серафим, и мифриловые доспехи, жезлы, копья, палаши, мечи, - одних только «шелковых предметов воина» было не меньше десяти штук! Пожалуй, и сам незадачливый торгаш вряд ли бы припомнил, где какие артефакты припрятаны. Впрочем, вздумай он продать все накопленное добро разом, - более чем наверняка бы озолотился. Но Шерстопузу последнее казалось величайшей глупостью. Потратить скопленное добро было проще пареной репы. А Черный День между тем отнюдь не за горами. Темными безлунными ночами Шерстопузу казалось что мир канул в бездну, солнца не будет… но в столь тяжкие минуты его неусыпно согревала мысль о запрятанном по тайникам добре.
Однако в последнее время карманы его подозрительно облегчали. Причина тому была одна – карты, к коим орк питал самую теплую и нездоровую страсть. Увы, шулерским талантам он не обладал, а посему постоянно был в проигрыше. Вот и сейчас ветер подозрительно начал прогуливаться по его кошельку и карманам. Потому-то сейчас, подходя к стоянке, орк мысленно прикидывал, где что у него припрятано, и какие из товаров он сможет без особого ущерба для себя оторвать от сердца.
И в этот миг знакомый и невозможно, убийственно аппетитный запах коснулся его носа, заманчиво пощекотав ноздри и нестерпимо притягивая изголодавшегося за недели пути торгаша. «Э! Дело нечисто!» - в сердцах подумал орк, привыкший мыслить и изъясняться исключительно на дикой и малопонятной смеси Великого народного орочьего языка и профессионального арго подпольных торговцев.
Однако любопытство взяло верх. Пересилив себя, орк по-пластунски подполз к краю окружавшей избушку поляны. И – замер от удивления, вылупив глаза. Ошеломлению его не было предела. Еще бы: его надежный, заветный схрон был обитаем!
Дверь в домик была распахнута, на пятачке окруженной лесом травы перед ним стоял кривобокий очаг, на котором жарилось аппетитное мясо, орк облизнулся и судорожно сглотнул – есть хотелось невыносимо. К несчастью, это подобие печки возвышалось на том самом месте, где Шерстопуз в последний раз припрятал кое-что из своего, отложенного про запас, товара. На краю поляны маячил дряхлый осел, мерно вытаптывая копытами аккурат то самое место, где Шерстопуз хранил первую и основную свою «черно-денную» добычу. А в центре полянки, за столом сидела абсолютно уж странная и удивительная пара. Высокая темноволосая женщина, похожая на эльфа, перед которой, опершись стальными шарнирами суставов о землю, и положив длинную морду ей на колени, стояла какая-то совершенно жуткая и страшная металлическая пародия на огромную собаку с человеческим телом. Тело монстра покрывала испещренная угрожающего вида шрамами броня. Дама сосредоточенно и нежно пальчиками чесала и поглаживала монстру его высокие песьи уши, отчего тот с видимым блаженством на морде жмурил глаза и настолько вызывающе громко мурчал, ловя какой-то свой, неведомый механический кайф, что у орка заложило уши. «Точна - сабака. Большой железный сабака! О! Шерстопуз пропал ! Все, все, что нажита непосильным трудом, - все пропала! Шерстопузу кирдык, когти рвать нада!» - Обхватив руками голову, Шерстопуз мысленно взвыл от досады. И как только он мог так просчитаться!! Первой его мыслью было – бежать прочь от этого ужаса. Но сердце торговца столь жестокой потери вынести не могло. Оставалось только одно – идти в атаку. Ходить в атаку Шерстопуз не умел. А потому попросту выпал вместе со своим мешком из кустов, аккурат под ноги Эвилоне и Химу. Последний с досадой и раздражением рыкнул динамиком, ибо при виде перепуганного на смерть орка Эвилона была вынуждена прервать свою ласку. «В зоне действия датчиков обнаружен орк, дефектный экземпляр. Физические признаки биологического вида – в зачаточном состоянии. Спектр опасности – синий». – Услужливо подсказала Система.
- Ой! Что это???? Что ему надо???? Это же орк, Хим!
- Успокойся, Эвилона, система не прогнозирует опасности. Этот объект бесполезен и угрозы не представляет.
Однако Эвилону убедить было не так легко.
- Что он здесь делает? Откуда он? Тебя прислал Эркил??? Отвечай!!! – Набросилась на Шерстопуза дриада.
Но орк не отвечал, лишь испуганно таращил глаза, переводя взгляд с Эвилоны на Хима и обратно. Затем вдруг, ни с того ни с сего, пулей метнулся к мирно стоящему на привязи ослу и принялся с ожесточением бить пред ни в чем не повинным животным земные поклоны. Оторопев от подобного обращения, ослик негодующе затопал копытами, норовя раздробить орку пальцы. Но Шерстопуз знал, что делал. Закончив поклоняться ослу, он переместился к жаровне, где с удивительным упорством под удивленными взглядами дриады и киборга повторил ритуал. И, лишь окончательно убедившись, что с обеими тайниками все в порядке, кинулся в ноги стражу:
- Шерстопуза не убивать. Шерстопуз не украсть! Моя есть торговец, моя честный! – И с убеждением стукнул себя кулаком в изрисованную аляповатыми и корявыми татуировками грудь.
«Тьфу ты, чушь какая. Никогда прежде не встречала честного орка» - поморщилась Эвилона. А вслух сказала:
- Ты скажи-ка мне, торговец, раз ты честный, - что ты делаешь здесь? А не на рынке? О, кажется я догадываюсь… Ты перекупщик? Травами дурманящими приторговываешь, оружием? Краденое сбываешь?.. А знаешь ли ты, что полагается за подобное?
От этих слов Шерстопуз как-то резко сдал с лица. Бледность покрыла пухлые зеленые щеки. Уши же, наоборот, по какой-то необъяснимой причине приобрели причудливую пунцовую окраску.
- Шерстопуз не красть. Моя честный, моя ан… анти… этта… старьем торговать. Старье покупать, старье продавать.
- Антиквариатом торгуешь? – Заинтересовалась Эвилона. – И кто ж его у тебя покупает?
- Покупатель есть тайна, Шерстопуз молчать. Нельзя язык многа чесать - пришьют!
- Чего пришьют?? – Не понял пытавшийся изо всех сил понять невнятное бормотание полуграмотного орка Хим.
- Не чего, а кого. Его при… то есть убьют. Но почему?
- Моя имеет товара. Многа товара. Загребенно много бабка стоит! Шерстопуз знает кто искать тот товара. Моя не гонит, моя говорить: достать все! Все что нада! Моя дело знает. Потом моя идет и продает. О! Моя дела!
- Так-с… Стало быть, твои заказчики – не простые эльфы. Кому нужны подобные вещи? Впрочем, тут большого ума не надо… - Проговорила в пол голоса Эвилона. – Так. Подожди. Давай по порядку. Стало быть, тебя зовут Шерстопуз?
- Увар-Шерстопуз. – С гордостью выпятив чахлую цыплячую, отнюдь не орочую, грудь произнес тот. И добавил: - Имя моя такое!
- Так. С этим понятно. А теперь объясни, торгаш, что ты здесь делаешь?
- Шерстопуз не есть торгаш. Шерстопуз есть честный барыга!! – Насупился тот.
- Ладно, барыга. Повторяю вопрос, и лучше тебе на него честно ответить: что ты здесь делаешь? И что это за поклоны ты тут отвешивал моему ослу? Иначе… Придется моему другу заняться тобой! – Пригрозила Эвилона, указывая будто невзначай на озадаченного Хима. Впрочем, намека было достаточно. Перепуганный вусмерть орк бухнулся на землю, уткнувшись головой в траву.
- О, моя все сказать!!! Все!!! Только не убивать!!!
- Вот это уже лучше. – Отметила дриада. – Давай, продолжай. Я жду.
Орк поднял на нее полные мольбы глаза.
- Моя все сказать. Только убрать эта сабака! Шерстопуз боится большая сабака, очинно боится! Сабака кусаться, сабака злая!
- Чего???? – Не понял Хим. – Какая еще собака??? Страж Храма не биологический объект семейства собачих!!!!
- Тише, Химочка, успокойся. Он.. он просто хотел сказать, что твое лицо… Несколько напоминает собачье. А про Стражей Храма этот несчастный, видимо, и слыхом не слыхивал.
- Пачаму? – Оскорбился орк. – Стража храма моя знать. Хорошо знать и понимать! Стража храма другой. Злой, очень злой! А этот – сабака!
- Но почему? – Не выдержав, рассмеялась Эвилона.
- Шерстопуз знать, глупый женщина! Страж Храма есть механизм. Он не знать ни боль, ничего. Он только ходить и убивать, убивать, убивать! А эта – сабака. Страж Храма не дружить эльф и человек. И не чесать уши! Только сабака любить чесать уши!!! – Закончив сложную тираду с умозаключениями, Шерстопуз сложил лапы на груди и сверху вниз поглядел на Хима.
- Очень любопытно. Кто же наговорил тебе такое? Впрочем, не важно. Да будет тебе известно, что Хим – как раз и есть тот самый Страж. И, в отличие от глупых баек, он не тупой убийца и не простой механизм. И тем более не собака!! И душа у него, к слову, столь же живая, как у тебя или меня.
- О! – Воскликнул орк. – Я понимать! Женщина любить этот старый куча железа? Этот собака? Собака служить, женщина гладить?
- А ну заткнись! – Рякнула дриада. – Вы, орки, все такие пустобрехи?
- Шерстопуз не пустобрех. – Обиделся тот. – Шерстопуз говорить всегда правда.
- Ну так и говори!
- Моя говорить! Моя прийти сюда за тайником. Здесь лежать мой товара. Многа товара! Моя пришел товара забирать и продавать! Великая господина ждет моя в городе, ждет товара!!
- Так… Товар, говоришь… - Заинтересовалась дриада. – А что за товар? Можно взглянуть??? Ты говоришь, что много слышал о стражах… Возможно твой товар имеет к ним отношение?
- Нет!!! Моя не дать!!! Моя товара! – С отчаяньем на лице и решимостью биться до конца, Увар вцепился в мешок.
- Так. Значит, я угадала. – Склонила голову дриада. – Что ж, дорогой ты наш, придется мне тебя разочаровать. Не покажешь товар – придется моей собачке несколько проучить тебя.
От этих слов сердце Шерстопуза упало. Вся его короткая жизнь промелькнула перед его исполненным отчаяния взглядом. Терять дорогой товар не хотелось. Но и умирать, как ни странно, не хотелось вдвойне. А потому Шерстопуз, не раздумывая, выбрал последнее.
- Прохой женщина. Очень злой и очень плохой! Редиска! – Буркнул он, нехотя передавая мешок. – Шерстопуз пропала. Деньга нет. Жизня нет.
Дриада распустила стягивающую горловину веревку и запустила руку в мешок. И вскрикнула от неожиданности.
- Ой! Химушка, ты только посмотри!!! Это же… Это…
- Батарея. Высокого класса. Анализ произведен: крайне редкий предмет. – Откомментировал страж, вертя в руках энергетический модуль. Реактивация собрата Эша распознается как возможная.
- Э! Женщин!! Эта моя товара! Отдать!!! – Запаниковал Шерстопуз.
- Потом рассчитаемся. – Бросила дриада. И добавила:- Перекуси пока, что ли? Вид у тебя уж больно голодный.
- Спасиба!! – Обрадовался орк. И все же осторожно переспросил: - А сабака точна не кусается?..
