Следуя примеру остальных, Анриэль спешилась и расседлала своего Хорад-Нур’хима. Конь взмахнул хвостом и неспешно направился куда-то в глубь развалин. - Они сами ищут себе пищу, - Миррак похлопал по плечу растерянную серафиму. – Когда будет пора выезжать, они вернутся. Если подберется враг, они поднимут тревогу. Не волнуйся. Пошли. Среди руин, некогда, похоже, бывших большим величественным залом, лежали на земле обломки большой статуи. Анриэль присмотрелась к ней, но так и не смогла определить, кого же изображала статуя. Но не орка – это точно. Трое воинов откатили в сторону большой камень, бывший когда-то туловищем статуи, и за ним открылся небольшой проход. Один за другим орки ныряли внутрь. Вслед за Мирраком сквозь завесу пыли нырнула и Анриэль. Прочихавшись, она огляделась – у ее ног начиналась широкая короткая лестница. Снизу доносилось ворчание орков, какое-то потрескивание и непонятные звуки, похожие на верещанье. Спустившись, Анриэль попала в небольшое помещение со сводчатым потолком и расписанными непонятными картинками стенами. Орки уже устраивались кто где, двое запалили костер у стены. Несмотря на царившую снаружи жару, в подземелье было сыро и прохладно. Посмотрев по сторонам, Анриэль обнаружила и источник непонятных звуков – у стенки лежала кучка мертвых пауков-грэвисов. Анриэль подошла ближе к костру и села неподалеку, подложив на холодные камни куртку, и прислонилась спиной к стене. - Хорошее место, верно? – улыбнулся ей Миррак. – Храм разрушен, но Мать-Земля не гневается за это на своих детей. Она защитит нас от солнца. А вечером двинемся дальше. Будешь? – он протянул ей тонкую хрусткую хлебную лепешку. - Спасибо, - Анриэль взяла лепешку и стала осторожно обкусывать ее по краю. Больше она есть не стала, хотя и угощали – ее все еще слегка мутило после выпитого вчера спиртного. В собственном рюкзаке она обнаружила несколько фляжек с водой и небольшой пакет с мелким коричневым порошком. - Да это какао, - усмехнулся Миррак на ее вопрос, что это. – Пока мы веселились в трактире после твоего подвига, Брагат, похоже, позаботился о тебе. Анриэль еще покопалась в рюкзаке и нашла там непонятные сушеные фрукты, полоски сушеного мяса, бережно завернутые в ткань лепешки. Она мысленно поблагодарила расщедрившегося шамана. Однако есть ей по-прежнему не хотелось, и она сложила все обратно в рюкзак и лишь сделала несколько глотков воды из фляжки. Орки собрались вокруг костра, переговариваясь и следя за тем, как Дарта, одна из отправившихся в поход орчанок, деловито помешивает заманчиво пахнущую похлебку. Анриэль заскучала, но потом к ней подсела Ширеза и начала расспрашивать о долине Айс-Крик. Серафима оживилась. Правда, когда она рассказывала о снегопадах, о скованной льдом реке, сияющих снежных горах и близких звездах, в глазах орчанки явно светилось недоверие. Она не представляла, что такое бывает. Анриэль же неожиданно поняла, что очень соскучилась по обители. Сейчас там, наверное, идут тренировки. Может, кто-то из учениц, с которыми вместе она обучалась у Астралы, уже получили крылья и одобрение Мэгвин Телари. Интересно, ищут ли они ее? И если да, могут ли помыслить, что она сейчас сидит в подземелье в Валлуме с орками? «Наставницы наверняка придут в ужас, - довольно подумала она. – Светлый серафим в Валлуме, в сыром подземелье! С вонючими орками! Между прочим, нисколько они не вонючие, и кто только придумал такую гадость?» По словам орков, до выступления в дальнейший путь было еще далеко. Поэтому Анриэль поудобнее устроилась у стены, попросила разбудить ее, когда будет пора идти, и погрузилась в медитацию. Поглощенная круговоротом событий, она не делала этого уже давно, и теперь мгновенно ушла в себя, отрешившись от всего остального мира. - Эй, светлая, просыпайся! – Анриэль медленно открыла глаза и увидела прямо перед собой морду Миррака. – Крепко спишь. Пора ехать. Серафима тотчас вскочила на ноги и сладко потянулась. Ее тело и разум пришли в полную гармонию, она ощущала себя легкой и полной сил. Подземелье опустело, в углу чернели угли от костра, один за другим орки поднимались по лестнице наверх. Анриэль подхватила куртку и поспешила следом за сотоварищами. Хорад-Нур’химы, как и говорил Миррак, уже были здесь, все такие же флегматичные. На взгляд Анриэли, все они были одинаковы, поэтому она просто подождала, пока не разберут своих коней орки, и оседлала последнего оставшегося. Построившись цепочкой, отряд двинулся прочь от руин храма. «Прошел день, - подумала Анриэль, глядя на сияющую белую луну. – Прошел еще один день, на удивление мирный и спокойный. А что же будет завтра? Что уготовила мне судьба?» Отряд двигался на юго-запад. Растянувшийся сначала строем «боевая цепь», они постепенно снова сбились в кучу, смешались, негромко переговариваясь друг с другом о том о сем. Анриэль тоже не соблюдала порядок. Она подъезжала то к одному, то к другому орку, приставая к ним с вопросами. Хорад-Нур’хим слушался ее беспрекословно, заставляя орков кидать на нее полные восхищения и уважения взгляды. Больше всего, конечно, она донимала вопросами Миррака, с которым ее уже связывала почти дружба. Воин относился к ее любопытству со снисходительным одобрением и охотно отвечал на ее вопросы – как орки находят воду в пустыне, если находятся далеко в пустыне, где нет ни городов, ни колодцев; почему пересохла Такаль, единственная река Валлума; правда ли, что пустынные кактусы цветут раз в сто лет, и сорвать цветок кактуса значит обеспечить себе невероятную удачу; как охотиться на осторожных и шустрых красных тушканчиков, которые водятся на всем протяжении русла реки Такаль, и много другое. Ночь прошла для нее незаметно. Утро застигло их еще в пути, но до наступления пика зноя отряд успел добраться до одного из одиноких колодцев, во множестве разбросанных по всей пустыне. Как объяснял Анриэли Миррак, все маршруты караванов и военных отрядов непременно прокладывались из соображения «от колодца к колодцу», а не «как бы покороче». Иначе существовал вполне реальный риск умереть от жажды прежде, чем доберешься до цели. Это серафима могла понять – маршруты в горах Айс-Крик тоже прокладывались от укрытия к укрытию, чтобы не попасть в снежную бурю или не замерзнуть насмерть в ясные зимние ночи, когда по земле гуляла лютая стужа. Расположились вокруг колодца. Шаман Снурк попрыгал вокруг, помахал зажатыми в лапах бубнами, и над колодцем распростерлась широкая тень, ничем не отбрасываемая. Под ней было прохладно. Орки развалились кто где, приготовившись малость вздремнуть. Дарта снова вытащила котелок, начерпала воды из колодца. Анриэль тоже подошла к колодцу с пустой фляжкой. Миррак отобрал ее: - Дай я сам, а то еще утопишь. Он ловко прицепил фляжку к крюку на веревке и кинул в колодец. Через некоторое время до серафимы долетел плеск воды. Миррак вытащил фляжку и протянул ей. - Спасибо, - Анриэль не удержалась и глотнула воды. И тотчас закашлялась – вода была холодной до ломоты в зубах, да еще и с явственным привкусом горечи. - Да, все колодцы неподалеку от Номад-Нура сейчас такие, - вздохнул Миррак. – Шаманы предполагают, что это из-за оставленного чернокнижником проклятья. Наверное, пить нам горькую воду, пока не избавимся от его демонской магии. - Я постараюсь помочь всеми силами, - пообещала Анриэль, пряча флягу на самое дно. Пить эту воду ей не хотелось, счастье, что еще остался запас воды из Хорад-Нура. «У ближайшего святого места обязательно помолюсь за Брагата, - пообещала себе серафима. – А если вернусь в Хорад-Нур, дарую ему свое благословение, как Арогарну». - Еда готова! – сообщила Дарта, снимая с огня кипящий котелок. Кострище тут же залили водой. Анриэль подошла вместе с остальными и получила свою порцию похлебки. Выглядела она, правда, не очень, но вкус и аромат изумляли. Последним подошел шаман Снурк. Морда его была сумрачной. - Самум, - кратко сказал он. Орки замерли; один даже подавился похлебкой и отчаянно закашлялся. - Надо торопиться, Цугар, - продолжал шаман. – Иначе он накроет нас на подходе к Номад-Нуру, и нежить передушит нас, как котят. - Когда он доберется сюда? – отрывисто спросил Цугар, глава отряда. - Примерно через полдня. А может, даже раньше. - А что такое самум? – шепотом спросила Анриэль у Миррака. Тот шепотом же ответил: - Это песчаная буря. Огромные тучи песка в воздухе, влекомые бешеным ветром. Когда духи земли и воздуха что-то не поделили и дерутся между собой – получается самум. Это очень опасно. Ничего не видно и не слышно вокруг, а песок забивается в любую щель. Если оказаться под самумом без защиты, то он может заживо содрать с тебя шкуру и задушить песком, который забьется в горло. Анриэль содрогнулась. Самум, похоже, был родственен знакомым ей с детства снежным бурям, но, судя по словам Миррака, еще страшнее. - Что же нам делать? – спросила она орка. - Успеть добраться до Номад-Нура и надежно укрыться в одном из подвалов домов, - лаконично ответил Миррак. – Ешь давай. Наскоро выхлебав варево Дарты, орки стали сворачивать стоянку. Заботливый Миррак велел серафиме надеть куртку и закутаться в походное покрывало с головой. - У тебя слишком тонкая кожа, непривычная к солнцу пустыни, - сказал он. – Если ты не укроешь ее от солнца, оно сожжет ее, и ты будешь совсем не похожа на серафима. Анриэль беспрекословно выполнила его указания. Снурк взмахнул лапами, и наколдованная им прохладная тень исчезла, и на отряд обрушился палящий зной пустыни. Анриэль мгновенно взмокла, у нее закружилась голова. Она огляделась, нашла взглядом своего Хорад-Нур’хима (на этот раз она уже уверенно отличила его от других) и побрела к нему, путаясь в покрывале и увязая в песке. В седло она все же забралась сама, отказавшись от помощи оказавшегося рядом орка. Цураг оглядел отряд, пересчитав взглядом всех воинов, и толкнул пятками своего Хорад-Нур’хима. Тот мгновенно сорвался с места в галоп и помчался вперед, вздымая облако пыли. Следом за ним помчались и остальные.
